Соблазнительная цветочница

Алехандро, сняв тяжелое кашемировое пальто, повесил его на спинку стула возле стола, Заполняющего собой пространство эркера. Его четкий профиль ничего не выражал, но, когда он повернулся, в его глазах сверкнул вызов.

— Я не могу разрешить тебе заниматься воспитанием моего ребенка, — сказал он. — Я не верю, что ты можешь дать ему все, что нужно для его развития. Не думай, что мне хочется судиться с тобой за право его воспитания, но я не знаю, что еще могу сделать, не нарушив по отношению к сыну своих обязанностей.

— Да как ты смеешь?! — Ее сердце стучало, словно она пробежала кросс. — Я родила твоего сына! Причем одна, оставшись без поддержки. А потом одна два года его воспитывала! Альфи очень развитой, счастливый ребенок, и ты ничего не знаешь о нем. Тем не менее ты уже решил, что я не достойна воспитывать его?!

— Знает ли он хотя бы, что у него есть отец в Испании? Учит ли он испанский язык? Сможешь ли ты дать ему ощущение стабильности? Ты не ответственный человек…

— Что дает тебе право так говорить обо мне? — перебила его Джемайма, чувствуя, как ее пальцы сжимаются в кулаки.

Его сухое смуглое лицо стало похоже на инквизиторскую маску.

— Посмотри, что ты сделала с нашим браком! Вспомни свои долги! Вспомни о своем романе с Марко!

— Последний раз повторяю: у меня не было романа с Марко!

— Ты не хочешь решать проблемы, ты убегаешь от них, — продолжал Алехандро, будто и не слушая ее. — Как ты можешь правильно воспитывать сына и научить его тому, что он должен знать?

— Я больше не собираюсь выслушивать твою критику… — Ее голос срывался. — Все. Мы разошлись. И я хочу, чтобы ты ушел!

Алехандро сгреб со стула свое пальто.

— С тобой невозможно разговаривать! — выдохнул он с раздражением.

— Ты являешься сюда без предупреждения, угрожаешь отобрать у меня ребенка, и это ты называешь разговором?! — воскликнула Джемайма.

— То, что обязательно должно случиться, называется не угроза, — холодно заметил Алехандро. — Скорее всего, мне удастся выиграть у тебя дело.

Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

— Как мне заставить тебя поверить, что я могу быть хорошей матерью?

Алехандро пожал плечами, словно она просила о невозможном.

Мысли Джемаймы уже успели двинуться вперед, чтобы прийти к некоторым заключениям. Если дело дойдет до суда, у Алехандро хватит денег, чтобы нанять самых лучших адвокатов. То, что она два года молчала о существовании Альфи, тоже будет свидетельствовать не в ее пользу. К тому же неизвестно, насколько значимым судья сочтет тот факт, что Альфи в один прекрасный день станет влиятельным членом испанского аристократического общества, владельцем огромного поместья и успешного международного семейного бизнеса. Наверняка способность графа Оливареса подготовить сына к такому замечательному будущему жизни не останется без внимания.

— Ты не поступишь со мной так, — предприняла она последнюю попытку. — Я люблю Альфи, я нужна ему!

— Возможно, теперь настала моя очередь побыть родителем, — сухо заметил Алехандро, потянув на себя входную дверь. — Когда дело доходит до того, чтобы поделить одного маленького мальчика, развод оставляет очень мало вариантов. Нам обоим придется чем-то пожертвовать.

Джемайма в отчаянии шагнула вперед, загородив собой дверь. Потемневшие синие глаза казались огромными на ее побледневшем лице.

— Нам нужно обсудить это. Сейчас!

Алехандро усмехнулся:

— Ты меняешь мнение каждую минуту. Только что хотела, чтобы я ушел…

Джемайма стиснула зубы:

— Возможно, я поторопилась. Я не ожидала, что у тебя уже готов план для Альфи. К тому же ты разозлил меня. Зачем… зачем ты меня поцеловал?

Алехандро сделал полшага вперед, поймав ее в ловушку.

— Потому что мне так захотелось, mia dulzura.

У нее перехватило дыхание. Предвкушение обожгло ее, как горячая лава, пробежав по всему телу. Она больше не могла бороться с терзающим ее голодом. Глядя на его губы, вспоминая их вкус, она медленно откинула назад голову и встретила его взгляд.

— Попроси меня остаться на ночь, — хрипло проговорил Алехандро, прижимая ее к двери и давая почувствовать всю твердость его эрекции.

— Ты хочешь остаться? — прошептала Джемайма, уже представляя, как ее пальцы вцепляются в лацканы пиджака, чтобы притянуть его ближе. Представляя его вкус и его страсть, что манили ее, словно костер в зимний день.

Длинный палец мягко скользнул по ее горлу, задержавшись там, где бился пульс.

— Ты тоже этого хочешь.

— Нет! — выдохнула Джемайма, чувствуя, как все в ней завибрировало под напором желания.

— Ложь, — возразил Алехандро, уверенный во власти своих чар.

Ее тело дрожало от предвкушения, но она нашла в себе силы оторваться от Алехандро и сделать шаг назад. Это было чертовски трудно. Она не могла думать, она могла только бороться с этой опасной слабостью.

— Уходи, — сказала она.

— Позвони мне, когда придешь в себя, — хрипло бросил Алехандро, роняя на пол свою визитку.