Соблазнительная цветочница

В оконном стекле она увидела свое отражение и подумала, что даже в лучшей одежде — высоких сапогах, черной кожаной юбке и красном свитере — выглядит как подросток. Но стиль ее жизни уже не требовал формальной одежды, и она предпочитала направлять свои доходы либо на развитие дела, либо откладывать в банк. Испытав нужду в детстве, когда денег часто не хватало даже на еду, Джемайма только тогда чувствовала себя спокойно, когда знала, что на ее счете лежит круглая сумма.

Держа в руке телефон, в комнату вошел Алехандро. Элегантный, в тонкую полоску костюм и голубая рубашка идеально подходили ему, подчеркивая его несколько мрачную красоту. Джемайма заметила синеватую тень на подбородке и на мгновение представила, как его утренняя щетина трется о ее нежную кожу… Горячий жар заставил ее вспыхнуть с головы до ног. Да, он, без сомнения, был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела.

— Ты оставила Альфи с няней? — спросил он.

— Да. Но после обеда он пойдет играть на площадку.

Она отказалась от сока и молча смотрела, как Алехандро наливает себе кофе. Ее снова захлестнули воспоминания. Он научил ее молоть кофейные зерна вместе с корицей и апельсиновой цедрой и варить, как он говорил, настоящий кофе. Алехандро всегда был окружен такими вещами, о которых она до встречи с ним ничего не знала, для него же они были совершенно привычны. Оказалось, он даже умеет готовить. Но главное, он с самого начала поразил ее своим умом и образованностью. Но до самой их свадьбы, когда все пошло между ними не так, он подхватывал ее на руки и уносил в спальню, где она испытывала такое наслаждение, что не обратила бы внимания, если бы над ними рухнул потолок. Но как только их сексуальная жизнь закончилась, у них словно не осталось ничего общего.

— Я не спала всю ночь, — неожиданно призналась Джемайма, ее глаза казались теперь цвета фиалки в этой залитой солнцем комнате. — Мне не давало покоя то, что ты сказал насчет Альфи.

— Ты назвала его Альфонсо в честь моего отца? Это приятная неожиданность.

— Я назвала его в честь моего дедушки, Альфреда. — Она не стала объяснять, что отец ее матери был единственным в их семье, кто собственным трудом, выращивая овощи, зарабатывал себе на жизнь и держался на стороне закона. — Так звали дедушку все, кто его знал.

Под пристальным взглядом его золотистых глаз, она почувствовала, как у нее пересохло во рту.

— У нас нет шанса правильно воспитать ребенка, если мы живем в разных странах, — сказал Алехандро.

Ее ладони начали беспокойно разглаживать юбку.

— У других это получается…

— Я хочу, чтобы мой сын рос в Испании.

— Не всегда бывает так, как ты хочешь, — заметила Джемайма.

Алехандро поставил на стол чашку и подошел к ней:

— Ночью я все обдумал. Я предоставлю тебе выбор.

Она выпрямила спину, ее глаза расширились.

— Какой выбор?

— Ты возвращаешься в Испанию и даешь нашему браку еще один шанс. Или же нам придется бороться за Альфи в суде. — И спокойно добавил: — С моей стороны это очень великодушное предложение.

Она проглотила резкий ответ, решив не говорить ничего необдуманного. Волны шока прокатывались по ней одна за другой, не давая возможности сосредоточиться. Алехандро хочет, чтобы она вернулась к нему? Такого предложения она не ожидала.

— Это безумная идея… — пробормотала она.

— Если исходить из интересов нашего сына, то как раз разумная, — возразил Алехандро.

Джемайма глубоко вздохнула и, несмотря на туман в голове, попробовала сфокусироваться на интересах сына. Многие дети, конечно, чувствуют себя более комфортно, имея рядом двоих родителей. Но это еще не все…

— Если мы будем несчастны, как может быть счастлив Альфи? Не понимаю, зачем вообще это обсуждать?

— Ты действительно так наивна? — Жар его глаз словно припаял ее к полу. — Я до сих пор хочу тебя.

Он снова застал ее врасплох.

— Ты… хочешь сказать, что можешь забыть о взаимных обвинениях?

Алехандро коротко рассмеялся:

— Ну нет! Так далеко я бы не зашел! Я только хочу сказать, что, если ты вернешься в мою постель, я попытаюсь сделать над собой усилие, чтобы не думать об этом.

Она глубоко вздохнула:

— К счастью, я не имею ни малейшего желания снова быть твоей женой! В первый раз можно принять это и за честь, но жить с тобой — все равно что жить в чистилище.

Его глаза сузились. Разумеется, он думал, что оказывает ей — его неверной жене — великую честь. В конце концов, он красив, хорош в постели, щедр… если, конечно, ты в состоянии объяснить, на что были потрачены деньги. Сердце Алехандро было таким же неприступным и твердым, как и его замок. Он верил, что Джемайма предала его, и был не из тех, кто прощает. И не из тех, кто способен встать на место другого. Он думает, что она лживая шлюха, и даже проживи она с ним сто лет, умирая, он все равно будет считать ее шлюхой.

— У меня есть собственная жизнь, здесь, в Чалбери-Санкт-Хеленс, — начала Джемайма, стараясь сохранять спокойный тон, что было совсем не просто. — В Испании я была несчастна, да и ты не казался таким уж счастливым. Почему же ты хочешь вернуть прошлое?