Соблазны бытия

Праздновали на Манхэттене, пригласив в сочельник на обед Иззи и Себастьяна. Старый писатель был безумно счастлив примирением Кита и Селии и испытывал гордость за дочь. Рекламное агентство Ника и Майка теперь обслуживало небольшую сеть художественных салонов, рекламу для которых писала Иззи. Похоже, Себастьян ничего не знал о романе между Иззи и Джорди. Иззи, надо думать, этому очень радовалась. Но Барти знала: успокаиваться рано. Слишком много тайн, как бы глубоко они ни были спрятаны, со временем всплывает на поверхность. Нет никакой гарантии, что история Иззи и Джорди однажды тоже не всплывет.

– Жаль, что с нами нет твоих мальчиков, – посетовал Себастьян. – Конечно, они Рождество не празднуют, но их присутствие сейчас было бы очень кстати.

Иззи ответила отцу, что Ник и Майк, как благовоспитанные еврейские мальчики, отправились на каникулы к своим родителям.

– Я так надеялась, что они тоже будут, – призналась Дженна. – Такие классные ребята. Повезло тебе, Иззи: работаешь с ними каждый день и они оба в тебя влюблены.

– Ник и Майк в меня влюблены? – искренне удивилась Иззи. – Дженна, не говори глупостей. Это тебе показалось. Я просто у них работаю, и только. Я им скорее как сестра.

Дженна вздохнула, посмотрела на Кэти и закатила глаза к потолку:

– Ну и очень глупо с твоей стороны.

– Дженна! – одернула ее Барти. – Не хватит ли твоих суждений?

– А вообще, интересное замечание, – сказал Себастьян, улыбаясь Иззи. – Это правда?

– Разумеется, нет, – твердо возразила Иззи и покраснела.

Однако разговор этот ей понравился. Пусть ее, хотя и ошибочно, считают привлекательной для столь достойных ухажеров.

Барти заметила ее вспыхнувшие щеки и подумала, что Иззи флирт только на пользу. Правда, они оба не из тех мужчин, которые подошли бы ей. Возможно, Иззи права и их отношения братско-сестринские, без какого-либо романтизма. Главное, Иззи за это время ожила. Конечно, ее еще терзало раскаяние, но душевная рана постепенно затягивалась. Трусость Джорди, отказ ее поддержать больно ударили по Иззи и в то же время стали для нее лучшим лекарством.

– Теперь я понимаю, что он не такой уж замечательный человек, – говорила она Барти. – Если бы ему было не наплевать, если бы его заботило, каково мне и что́ я чувствую, я бы отнеслась к нему по-другому. Но потом бы мне стало гораздо хуже, чем сейчас.

Иззи до сих пор терзалась, как ей быть с Аделью и Нони, которая ничего не знала. Может, написать им? Или даже позвонить? Барти посоветовала пока не напоминать им о себе.

– Как любит говорить Селия, очень часто проблемы решаются сами собой. Я в этом убеждалась не раз. Возможно, что-то произойдет и ваши отношения восстановятся.

– Я очень сомневаюсь. Едва ли наши отношения восстановятся.

– Во всяком случае, станут лучше, чем сейчас. Возможно, когда мы все поедем на свадьбу…

Свадьба Кита ужасала Иззи необходимостью ехать в Англию, и пока она старалась об этом не думать.

* * *

Венеция считала, что Адель серьезно больна. Нони была такого же мнения. Неспособность помочь матери доводила ее до отчаяния. Лукас, блестяще окончивший свой первый семестр в Оксфорде, был просто шокирован. Все они сходились во мнении, что это зрелище не для маленькой Клио. Малышке было страшно смотреть на мать, весь день бродящую по дому в халате. Это лишь добавляло ей переживаний, связанных с исчезновением отца. Клио очень любила Джорди и была с ним невероятно близка. Она еще как-то выдержала его переезд в Олбани. Но теперь Дорогой вообще пропал. На вопросы Клио Адель отвечала что-то невразумительное. Сама она прекрасно знала, где находится ее беглый и почти бывший муж: у своей матери в Вашингтоне. Он посмел написать ей оттуда, заявив, что очень скучает по Клио и что ребенок не виноват в разногласиях родителей. Адель в ответном письме пообещала сменить в доме замки, если только он посмеет явиться на Рождество. Клио он больше не увидит. К счастью, детей в таком возрасте еще можно чем-то отвлечь. Во всяком случае, предрождественское настроение у Клио было очень хорошим, поскольку теперь она бо́льшую часть времени проводила с двоюродными братьями и сестрами в их доме на Беркли-сквер. Но это еще не гарантировало, что после рождественских праздников она снова не начнет приставать к взрослым с вопросами об отце.

Больше всего Адель боялась, что роман между Джорди и Иззи выплывет наружу. Эта мысль постоянно преследовала ее, став навязчивой. Пока никто об этом не знал, она чувствовала себя в относительной безопасности. Адель целыми часами рассматривала себя в зеркале. Оттуда на нее глядела исхудавшая, непричесанная женщина с пустыми глазами, муж которой предпочел ей красивую девушку на двадцать лет моложе. У той девушки были густые волосы, нежная кожа кремового оттенка и огромные карие глаза. Что тут удивительного? Можно сколько угодно называть свой возраст средним, но не проще ли, Адель, посмотреть правде в лицо? Ты стареешь…