Собольск-13

— Кто как понимает… — значительно сказал паренек. — Однако, давай короче, какие шмутки имеешь на продажу? — Он помолчал, ожидая ответа. Но терпения хватило ненадолго, спросил: — Так как ты?

— Не знаю, что и делать, — тянул время Андрей Сергеевич. Ему случалось встречать поклонников зарубежных тряпок, безделушек… Но чтобы выпрашивали так решительно, он видел впервые. Правда, это больше походило на детский каприз, на прихоть балованного мальчишки. Так, вероятно, и было. — Не рано ли в покупатели записался? Средства-то хоть имеешь?

Ответил Эдик с обидой в голосе:

— Что, не заплачу, боишься? Денег, думаешь, нет у меня? — Он доверительно похлопал себя по карману.

— Да, вижу. Настоящий капиталист.

— Газету мне не читай. Не читай, говорю! — закричал Эдик и вдруг насторожился: — Ты что? Сомневаешься? Не хочешь советскими получить — у меня долларики есть.

Выходит, намерения самые серьезные, — даже доллары где-то приобрел. Отец, видно, в командировке побывал. Андрей Сергеевич не удержался и с любопытством спросил:

— Сколько имеешь?

Парень оглянулся и прошептал:

— Три.

— Чего три? Миллиона?

— Будет тебе. Просто три. Понято?

Для вящей убедительности он показал три растопыренных пальца. Но что же с ним делать? Прежде всего — сказать правду.

— Вот что, парень: ты не по адресу попал. Ничего продать тебе я не могу.

— Это почему же?

— Очень просто — нет у меня ничего. За границей я не был и как туда ворота открываются — не знаю. Живу я на Дальнем Востоке. Тебя на те товары не тянет, верно? — Андрей Сергеевич отвернулся и хотел отойти. — Над тобой, дружок, приятели подшутили…

— Так, значит, не желаешь? Ах, ты, гнида! — внезапно обозлился парень.

Парень с подскоком отступил назад, как для разбега, и выставил вперед кулаки. Мерцали кольца на пальцах, замерцал и неприятный блеск в прищуренном глазу. Этот полоумный и в самом деле мог накинуться. Андрей Сергеевич обернулся — вот так история! И тут только он со вздохом облегчения заметил, что они со всех сторон окружены толпой ребят. Двое парней с красными повязками на рукавах подхватили полоумного под руки и начали втолковывать что-то прямо в уши.

А перед Андреем Сергеевичем стояла расстроенная Юля. Она даже побледнела от волнения, и от этого глаза ее казались особенно глубокими и лучистыми. Она прижимала руки к груди.

— Ох, как нехорошо получилось! Вы уж извините нас, пожалуйста, Андрей Сергеич, и не обращайте внимания.

— Имейте в виду — Эдька у нас малость чокнутый, — пробормотал Саша. — Тряпичник.

— Кажется, не только чокнутый, но еще и пьяный, — заметил Андрей Сергеевич.

— Сейчас ребята разберутся.

Андрей Сергеевич, попрощавшись, решительно двинулся к выходу.

26

Все так же мерцали огни в долине. На небе звезд стало еще больше, и от этого как будто немного посветлело — Андрей Сергеевич довольно отчетливо различал дорожку и свои ноги на ней.

На дальней скамейке виднелись неясные фигуры и доносились приглушенные голоса: ребята разбирались с Эдиком. Голоса были спокойные, беззлобные. Андрей Сергеевич даже пожалел о такой миролюбивости: дали бы дураку хорошего леща!

Андрей Сергеевич стал пробираться вперед, к лестнице, придерживаясь за холодный и шершавый верх балюстрады. Сзади послышались торопливые шаги, хруст песка. Его догоняли. Уж не полоумный ли вырвался? Нет, не он. Саша.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто не догадались вас проводить. Так что разрешите, я дойду с вами до гостиницы.

— Ну, раз так — пожалуйста, Саша.

Они стояли у перил и любовались огнями. Миллионы их переливались внизу. Галактики, созвездия и всякие прочие туманности, сброшенные на дно Собольской долины, — вот что приходило в голову при взгляде на огни в междугорье. Хотелось смотреть и смотреть, разглядывая, что означает то или иное скопление искр.

Андрей Сергеевич вспомнил, что раньше там, на юге, верстах в двадцати от мельницы, добывали золото. Там стоял прииск. Приисковые иногда захаживали на мельницу, и их побаивались: шалые, драчуны и забияки. Да, их звали старинным уральским словом — варнаки. Отсюда приискового поселка не было видно, таился за лесами и увалами, но все-таки он там был — в черном небе золотились три зарева.

— Золото еще берут, не знаешь? — спросил он Сашу.

— Берут. — Саша помолчал и добавил: — Даже сам видел.

— Что видел? Золото?

— Самородочек. Мы цехом в туристский поход ходили на драгу. Вот при нас и нашел один рабочий и дал нам пощупать. Не очень большой, в два пальца толщины, а, знаете, какой тяжелый. И, знаете, никакого волнения не было, — так все просто. Словно камешек, из руки в руку покидали, — и все. А ведь золото! Его там металлом зовут…

Говорил Саша медленно, не очень дружелюбно, как бы выдавливал каждое слово, но чувствовалось, что тема его интересует, ему хочется поговорить.

— Богатые места, — заметил Андрей Сергеевич.

— Очень богатые. Теперь здесь не только золото берут. Асбест, тальк, мрамор, известняк, графит — все вагонами вывозят.

— Золото, наверно, не вагонами.