Собор

Видит Бог, он хотел не слишком многого. Тишины, покоя и уединения. Ему не нужны были ни эти роскошные, но развратные женщины, ни дорогие автомобили, ни визги и суматоха репортеров при виде его персоны. Только тишина, покой и уединение. И может быть, еще немного власти. О нет, не той, что выпячивает себя, стремясь на обложки журналов и первые полосы газет, кичась собой и похваляясь. А потом, когда никто не видит, возникает у него в кабинете и униженно просит. Денег, защиты или снисхождения. Он хотел иной власти. Скрытой, но настоящей. Власти казнить и возвеличивать. Приближать и отправлять в изгнание. Конечно, это стоит дорого, но кому он мешал со своим бизнесом? Люди глупы. Они всегда тянулись к запретному, и всегда находились добросердечные люди, которые доставляли им это запретное. Дон Аббандо улыбнулся. Этот бизнес даже несколько романтичен. Если бы этим не занимался дон Аббандо, то занялся бы кто-то еще. Но в этом случае дон не смог бы удовлетворять свои маленькие мечты. Так было всегда. Всегда. Дон Аббандо вздохнул. Пока не появились эти… Бог свидетель, он бы смирился, будь они честными христианами. Но это непотребство… Дон нервно раскрыл папку. Как он мог так ошибиться? Его подвело обычное американское высокомерие. American — the best! Прежде чем начать планирование операции, они собрали обширное досье на всех членов этого проклятого Собора на территории США. Ну почему он не обратил тогда внимания, что среди них нет ни одного иностранца? Однако надо признать, и без того их возможности завораживали. Дон даже решил, что их система подготовки стоит того, чтобы ее переняла семья. Он послал в Вермонт Чико… Глаза дона повлажнели. Малыш Чико. Как он верил ему! Каким восторгом загорались его глаза, когда дон обращался к нему. В нем одном дон Аббандо был уверен больше, чем в самом себе. Как он обрадовался, когда дон объявил ему о задании. «Клянусь матерью, я не подведу вас, дон!» Он ушел, сияя радостной улыбкой, а вернулся… «Я благодарю вас, дон Аббандо, за то, что вы послали меня туда, но наши пути расходятся… О нет, я помню все добро, что вы делали для нас… Давайте не будем выяснять причины вашей доброты к моей семье, просто примите мою благодарность и прощайте…» И эта грязная выдра, что сидела на его плече, блестя мерзкими, маленькими глазками. Потом было еще трое. Двое ушли еще хуже, чем Чико, он хотя бы был вежлив. Один не продержался в школе и месяца. Дон опять вздохнул и достал кипу вырезок, пробежал глазами заголовки: «Катастрофа личного самолета крестного отца от столкновения с птицей!» — так кончил свои дни дон Сатторе, глава американской ветви «корлеонцев». «Взрыв газа уничтожил виллу мафиозо!» Эти маленькие вездесущие зверьки с рыжим мехом и смешным названием: «laska». «Автомобильная катастрофа»… «Участившиеся нападения волков в южных штатах»… Сто сорок человек! Сто сорок… и ни одного прокола. Ни одной зацепки! И это на фоне их собственных провалов. С момента ликвидации этой еврейки не удалось больше ни одного покушения. Половина членов Собора вообще исчезла. А те, кто остались, днем и ночью под неусыпным оком полиции и журналистов. А после опубликования доклада ФБР все усилия друзей из мира прессы развязать кампанию против Собора будто уходят в песок. Пресса злорадно обмусоливает подробности гибели очередного члена семьи и приходит к выводу, что за этим может стоять Собор, но все равно ничего доказать нельзя. И в конце концов, даже если это правда, то так им и надо. Боже мой, эти идиоты даже начали кампанию за бойкот наркотиков! Ну когда и где удавались подобные кампании?! Однако это раздражало. Дон Аббандо нервно сунул вырезки в папку и, отодвинув ее в сторону, позвонил в серебряный колокольчик. На пороге кабинета бесшумно возник Да Сильва.

— Пригласи ко мне Ганьери, потом, по одному, Рицци и Висконти.

Да Сильва изумленно распахнул глаза, дон Аббандо впервые нарушал порядок, раз и навсегда заведенный им самим. Но он был слишком хорошо вышколен, чтобы задавать вопросы. Через несколько минут в кабинет, сгорбившись, чтобы не задеть притолоку, шагнул Майкл Ганьери. Приблизившись к дону, он поцеловал благосклонно протянутую руку и замер в почтительной позе.

— Я серьезно озабочен, Майкл, — сказал дон, — сегодня у меня на ранчо будет много гостей, и я хочу быть уверен в их безопасности.

— Я сделаю все, что будет в моих силах.

— Нет, Майкл, в этом я был уверен еще до того, как вызвал тебя. — Он взял со стола папку. — Вот возьми, тут материалы по нападениям на наших людей. В конце найдешь аналитическую справку о вариантах атаки. Я хочу, чтобы ты предусмотрел все. Все, а не только то, что в человеческих силах, ты понял меня, Майкл?

— Да, дон.

— Иди.

Рицци дон задал только один вопрос:

— Сколько?

Рицци нервно дернул веком:

— Дон, я…

— Говори, Рицци, и не думай, что слишком меня огорчишь.

Рицци сглотнул и начал севшим голосом: