Собор

Когда Волк откатился назад и вскочил на ноги, Серая Смерть остался лежать с неестественно вывернутой рукой и располосованным боком.

— Остановись, ты под рукой Триглава, — снова негромко повторил Иван, но его противник дико, по-волчьи завыл и, подняв здоровую руку, воткнул себе пальцы в глотку и разорвал горло.

Фонтаном хлынула кровь. Тело несколько раз дернулось и обмякло. И в тот же миг под сводами зала раздался многоголосый вой волков, рев медведей, клекот соколов. Иван закрыл мертвому глаза и, взяв на руки тело, понес его с ринга. У дверцы стоял Сашка. Иван устало произнес, кивая на зрителей:

— Расскажи им сам.

Эпилог

Иван сидел на траве у могучей ели и жевал травинку. Высокий седой скандинав, рослая женщина и еще двое, молодой парень лет двадцати и молодая женщина, стояли у невысокого холма, глядя на валун, лежащий у подножия.

— Но не на святой земле, это как-то не по-христиански, — сказала женщина.

Мужчина покосился в сторону Ивана:

— А они вроде бы и не христиане. Впрочем, кто их разберет. Во всяком случае, я думаю, Бьерну здесь будет хорошо лежать.

Они еще немного постояли и подошли к Ивану. Он поднялся им навстречу:

— Пойдемте?

Мужчина взял женщину под руку, и все направились к лесу, но она вдруг обернулась и спросила, глядя на второй курган:

— А здесь кто похоронен? Тоже кто-то из ваших единоверцев?

Иван молча кивнул. Ступив последним под сень леса, он остановился. Посмотрел на могилу Бьерна, перевел взгляд на второй холм.

И, тихо проговорив:

— Лежи с миром, Серая Смерть, — быстро пошел вперед догонять остальных.

Книга третья Хождение за три моря

Часть I ЧП

1

Капитан Танюшин вышел из караульного помещения и, глубоко вдохнув чистый морозный воздух, привалился плечом к железной трубе, поддерживающей козырек над маленьким крыльцом. В роте не хватало двух командиров взводов и старшины, поэтому ротному приходилось заступать начкаром практически каждый третий день. Но капитан уже привык к этому. Вообще-то он вышел покурить, но после затхлого смрада караульного помещения чистый воздух показался настолько вкусным, что портить его табачным дымом расхотелось. Танюшин несколько минут просто стоял, дыша полной грудью и смотря на крупные звезды, ярко горящие в вышине. Мороз быстро забрался за шиворот и под мышки, недаром говорят: «Пришел марток — надевай семь порток», но возвращаться внутрь не хотелось. Запашок-с. В баню солдаты ходили последний раз месяц назад, а портянки и нижнее белье весь полк уже полгода стирал вручную, под холодной водой, поскольку горячую еще летом отключили за неуплату. К тому же в меню последние две недели был один только горох. На первое гороховый суп, иногда с коровьим выменем или пашиной вместо мяса, на второе пустая гороховая болтушка, да и на третье, похоже, была процеженная жижа, оставшаяся после супа. Но все это можно было выдержать, если бы хоть деньги платили. А то последний раз эти шуршащие российские бумажки он видел в руках еще в апреле. Ротный покосился в сторону леса, за которым скрывался небольшой военный поселок и вздохнул. Конфеты детям он последний раз покупал четыре месяца назад, да еще перед Новым годом в военторге выдали по одной пожухлой, кривой шоколадной медальке с давно истекшим сроком хранения, на каждого ребенка, записав в аршинный список долгов капитана еще по червонцу за медальку.

Дверь караулки с грохотом распахнулась, и на пороге появилось двое «треножников», возглавляемых разводящим. Танюшин сморщился:

— Опять Восьмой склад?

— Так точно, товарищ капитан, — кивнул разводящий и, с трудом сохраняя равновесие на скользкой дорожке, бросился к калитке.

Танюшин раздраженно сунул так и не прикуренную сигарету в пачку и, резко повернувшись, вошел в караулку. За последние два часа блокировка двери Восьмого склада срабатывала уже добрую дюжину раз.

Пульт ТСО ответил сразу.

— Никита, ну что там с Восьмым?

Контролер, дежуривший сегодня на пульте, последнее время пребывал в неизменно хорошем настроении. Его контракт истекал через две недели, и он уже давно упаковал свой скудный скарб, чтобы, не задерживаясь ни дня, покинуть этот богом забытый военный поселок.

— А чего ты хотел, Алексеич? Все ж разваливается.

— В общем, так, Никита, отрубай Восьмой к чертовой матери, — сердито сказал Танюшин. — А иначе у меня люди за… всю ночь бегать. Я туда лучше дополнительный пост выставлю.

— Это как знаешь, Алексеич, — весело отозвался контролер, — только имей в виду, мне придется все рубежи отрубать. Там еще летом все датчики пришлось на один кабель перекинуть. Сгнило все.

— Ну и черт с ним, — закруглил разговор капитан и, бросив трубку, придвинул к себе План боевой службы, чтобы сделать запись о выставлении дополнительного поста. В этот момент в караул ввалились вернувшиеся «треножники».

— Я приказал Восьмой отрубить, — сказал Танюшин разводящему. — Подними-ка третью смену четвертого поста, выставим дополнительный. У меня через полчаса проверка, сам и отведу.

— Так точно, — обрадованно отозвался разводящий, который уже осатанел от постоянной бестолковой беготни.