Собор

— Нет, Ванечка, — с сожалением протянул Баргин, — на это никаких моих выходных пособий не хватит, а тебя разорять я никогда не соглашусь.

— Ну если ты считаешь, что полсотни престарелых работников МВД, суда и прокуратуры могут меня разорить, то плохо же ты обо мне думаешь.

— Ишь как завернул: престарелых. А вот фиг, мы еще орлы!

Иван вновь расхохотался:

— Ладно, согласен, орлы. Только птицы, как известно, едят меньше людей, что еще лучше для моего кошелька. Или ты опасаешься, что тебя обвинят в страшной коррупции, а потом выгонят без пенсии, бодро отрапортовав наверх об еще одном разоблачении?

Теперь засмеялся Баргин.

Они проболтали минут пятнадцать, что для Ивана с его отвращением к телефонным разговорам было рекордом. Прощаясь, Иван пообещал:

— Ладно, Александрыч, сейчас чуть разберемся, я тебя к нам на рыбалку вытяну.

— Мне сейчас удочки в машину бросить?

— Не надо ни удочек, ни машины. Не торопясь денька за три до места дойдем, а рыбку будешь голыми руками из воды вытягивать.

— Это как это? — удивился Баргин.

— Увидишь, — хмыкнул Иван. — Ладно, бывай. — И в трубке раздались короткие гудки.

Баргин удивленно покачал головой и положил трубку. От разговора с Иваном на душе полегчало. Он прошел на кухню, достал из морозильника Лушкину бульонку и бросил в раковину размораживаться. Сварил себе яйцо и сосиску и уселся ужинать в комнате перед телевизором, по которому гнали очередной сериал. Где-то на периферии крутилась какая-то ускользающая мыслишка, которая никак не давала расслабиться и в то же время не всплывала на поверхность. Анатолий Александрович попил чайку, как обычно уговорив пару чашек, потом пощелкал программами, но эта въедливая мыслишка никак не могла угомонится, и он, вздохнув, решил пойти прогуляться. Лушка кубарем слетела по лестнице и оросила ближайшую лавку. Обнюхалась с дворнягами, коих масса развелась в последнее время, и гордо засеменила знакомым маршрутом к железнодорожной насыпи.

Пока шли вдоль насыпи, проехало три патрульные машины: два милицейских «жигуленка» и армейский «УАЗ» с развернутой в сторону кустов фарой-искателем. Баргин не спеша шел по протоптанной в снегу тропинке, размышляя о том, что все это очень напоминает осадное положение. Перед самым поворотом в сквер он остановился, пронзенный вдруг оформившейся мыслью, которая мучала его весь вечер. Будто фишки детской игры «пятнашки» разом, щелкнув, встали на свои места. Он знал, что некое искусство позволяет членам Собора передвигаться намного быстрее обычных людей, а в их боевых способностях любой мог убедиться, просто просмотрев оперативную съемку осмотра того особняка. Но это означало, что они напрасно ищут банду маньяков или отрабатывают другие, еще более невероятные версии. Баргин постоял несколько секунд, ошарашенный таким открытием. Мысли метались. Ему очень хотелось ринуться домой, позвонить Ивану, попросить его приехать, разобраться, успокоить, но тут же его начали мучить сомнения: а вдруг Иван тоже замешан в этом? В следующее мгновение он яростно отметал такое предположение, а потом со страхом думал, а не ослеплен ли он своей искренней привязанностью. Наконец он решил, что не уснет, если хотя бы не задаст Ивану вопроса. Анатолий Александрович оглянулся, ища Лушку, но та сидела, прижимаясь к его ногам, какая-то дрожащая и испуганная. Баргин тупо глянул на нее, но мысли были заняты другим, поэтому он нетерпеливо буркнул:

— Домой, домой, Лушка, — и двинулся по аллее.

Лушка посидела, тоскливо глядя вслед какой-то пришибленной фигуре хозяина, жалобно тявкнула, будто нехотя поднялась и потрусила следом, поджав хвост и испуганно озираясь.

Когда из темноты выпрыгнули две черные тени с горящими во тьме волчьими глазами, Баргин испуганно отшатнулся. Одна из теней вдруг поднялась и встала на задние лапы. Анатолий Александрович с трудом оторвал взгляд от этих неистово горящих глаз и увидел, что существо имеет тело человека. Баргин почувствовал, что словно каменеет.

— Кто ты? — еле смог он произнести пересохшими губами.

— На тебе отблеск Волка, мясо. — Речь странной твари мало напоминала человеческую. — Они не дали мне поединка. Он пожалеет об этом.

В следующее мгновение Баргин почувствовал, как на его горле сомкнулись острые клыки.

6