Собор берёзовый

Затопи ты мне русскую печь,
Заведи свою русскую прялку.
Под ее монотонную речь
Мне недавно забытого жалко.

Ничего, что я буду угрюм,

Я согреюсь зато и оттаю
От осенних неласковых дум,
С чем я ночи свои коротаю.

Затопи ты мне русскую печь,

Обогрей невеселых и квелых.
Я хотел бы навеки сберечь
Этот запах берёзы горелой.

Слышишь, ветер бушует опять,

Отрясает скрипящую грушу.
Научил бы меня окликать
Он бессмертную русскую душу.

Я б навеки прославил её

И сказал бы свободные речи
Про свое молодое житьё,
Про широкие русские печи.

Потому я тоскую в ночи,

Потому и смотрю нелюдимо,
Что пришёл от крестьянской печи,
От её горьковатого дыма.

Затопи же мне русскую печь,

Заведи монотонную прялку,
Я хотел бы всё то уберечь,
Что нерусскому бросить не жалко.

Песня матери

Песни казацкие, песни былинные
Пела, забыв про меня,
Пела и плакала пряха старинная,
Прялкою зябко звеня.

Чудилось мне, что за печкой побеленной

Кто-то бессонный снуёт,
Кто-то рыдает о том, что потеряно, —
То, о чем мама поёт.

Свадьбы полянные, гульбы привольные,

Гонки весенних коней…
Степи ковыльные, ветры разбойные,
Милый в чужой стороне…

Где ты? Откликнись, моя сарафанная!

Наши примолви края!
Самая грустная, самая тайная
Правда-неправда моя!

Как же ты, мама, и знала и ведала

Сердцем своим наизусть? —
Всеми печалями, болями, бедами
Песни страдают за Русь!

Мятные травы, зелёная Троица,

Праздничный пляс под окном —
Русь, чьи Баяны смиренно покоятся
В сиром кургане степном.

Мать в Москве

В дошке плюшевой,
Как в мундире,
Неподатная на молву,
В самом медленном поезде в мире
Как-то мать заявилась в Москву.

И с порога

Лукаво-ласково
Прокатился смешок её:
– Ну, показывайте ваше райское,
Ваше тутошнее житьё!

Это ж надо!

Гусыней,
Размеренно,
Вперекор чувильной снохе,
Мать плывёт по проспекту Ленина
В красных тапочках и дохе.

Удивляется по традиции

На московский галдёж и звон:
– Эка пропасть у вас милиции!
Тут не вываришь самогон!

Накупила тряпья для дочери,

Потеряла домашний вид.
Ей понравилась в ГУМе очередь:
– Уважительная, – говорит.

В продуктовых —

Куда как искуса! —
И консервы, и колбаса…
Посмотрела на близких искоса:
– Вот откуда на вас мяс'a!

Скоро стало ей грустно-муторно,

И, отмахиваясь в ответ
На расспросливых:
– Краше хутора
Всё одношеньки места нет.