Собор без крестов

он себя им представил. Однокрылый, познакомившись мимолетно с каждым из вновь прибывших, показал им

свободные койки, которые они могли занять.

Дорога чертовски измотала этапников, а поэтому они, не сговариваясь, легли спать.

У Однокрылого было огромное желание скоротать в разговоре время, но, не найдя ответного желания у

прибывших, он оставил их.

Наметанным глазом Однокрылый отметил, что сидор Валета более внушительный, чем у других новичков, поэтому Однокрылый предпочел обратиться к нему со своей просьбой:

— У тебя носогрейки случайно не найдется?

Валет молча достал из кармана полупустую пачку сигарет и подал ему. Однокрылый, достав из пачки

сигарету, протянул пачку назад Валету с таким просительным взглядом, что Валет, улыбнувшись, снизошел:

— Оставь ее себе.

Однокрылый довольно заулыбался и собрался удалиться, но его остановил Валет:

— В нашем бараке есть зек по кличке Жук?

— А куда ему деваться, конечно, здесь кантуется, — беспечно подтвердил он.

— Скажи ему, как появится, чтобы нашел меня, — предупреждая возможный вопрос, он пояснил: — Ему с

воли привет надо передать.

— Заметано, передам, — понимающе ответил Однокрылый, одновременно со словами кивнув головой и

удаляясь от Валета, который через минуту заснул как убитый.

Он не слышал, как в барак с работы с шумом возвратились зеки, и проснулся лишь тогда, когда его

бесцеремонно разбудил чернявый зек.

— Кореш, проснись, — услышал Валет слова. Протерев глаза, он спросил:

— Если не ошибаюсь, ты будешь Жук?

— Он самый! — подтвердил Жук.

Поднявшись с кровати, Валет спросил:

— Ты Сарафана знаешь?

— А как же? — оживляясь, ответил Жук.

— Ты с ним в каких отношениях? — продолжал пытать Валет.

— В отличных! — уверенно ответил Жук.

— Так мне Сарафан о тебе и говорил. Я его подельник, Сарафан скоро тоже будет тут, а пока залег в

больничке, хочет отдохнуть и присмотреться.

Известие Валета Жуку было приятно, и он не скрывал этого, но ради приличия посетовал:

— Ты смотри, опять влетел! — и далее сокрушенно хлопнул себя по ягодице. — Но, честно говоря, встрече с

ним я буду рад. За что влетел? — задал он обычный вопрос при таких встречах.

Валет протянул ему обвинительное заключение.

Прочитав результативную часть, Жук уважительно сказал:

— Вот какими делами вы стали ворочать, и теперь Сарафан стал Гончаров-Шмаков. А что, вроде неплохо

звучит и неплохо выкрутились.

Валет ничего не стал пояснять Жуку по делу, лишь к сказанному добавил:

— Я с Сарафаном подельник по двум его последним делам.

— Как я вижу, хреновый подельник, — уколол его Жук.

— Почему? — обиделся Валет.

— Молчаливый, — засмеявшись, разрядил обстановку Жук. — Потом, стрельнув глазами по сторонам, предупредил: — Ты пока никому не говори, что скоро к нам пожалует Сарафан. Кому надо, я сам передам.

— Почему такая секретность? — удивился Валет, зная надежное положение своего друга в данном лагере.

— Сейчас у нас в бараке взял верх костолом-беспредел по кличке Филя. Он не понимает, что его правление

не может долго продолжаться, но дрова ломает.

— А куда бугор смотрит? — спросил Валет.

— Бугор — неплохой мужик, но из интеллигентов, волокет в строительстве, а в бараке у нас бугор — Филя.

— Думаю, Сарафан такого бардака в бараке не потерпит.

— Умница, дорогой, поэтому Филю и его сторонников заранее пугать и предупреждать не следует.

Валет поделился с Жуком содержимым своего сидора, и тот удалился.

В это время Филя знакомился со вновь прибывшими зеками. Первым к нему холуи подвели коренастого, рыжего глухонемого по кличке Болтун, который ранее уже отбывал наказание в УО 15/1, но только в другом

лагпункте. Болтун вновь попал в ИТК за кражу чемодана из камеры хранения, получив за свой подвиг 10 лет

лишения свободы.

У Фили с Болтуном разговор не получился. Жесты Болтуна на вопросы Фили вызывали у окружающих

веселые комментарии и шутки. Зеки ржали, как застоявшиеся жеребцы. Поняв, что над ним смеются, Болтун

мгновенно пришел в ярость. Схватив одного из весельчаков за грудки, он, едва не оторвав его от пола, что-то

невразумительное промычал ему в лицо и оттолкнул его от себя в толпу, которая поддержала и не дала упасть

жертве Болтуна.

Издевательство над калеками среди зеков не поощрялось и пресекалось, да и самому Филе комедия с

Болтуном тоже не нравилась и надоела. Он помахал рукой Болтуну, давая понять, что тот свободен.

Вторым к Филе подвели мужчину лет 40, высокого худого брюнета, который был осужден по ст. 108, ч. 2 УК

РСФСР на 9 лет лишения свободы. Брюнет по пьянке приревновал к жене соседа, ударил его палкой по голове, проломив основание черепа. От полученной травмы сосед умер в больнице.

Ознакомившись с обвинительным заключением и приговором, выслушав ответы Брюнета на задаваемые

вопросы, Филя спросил его:

— Какая у тебя была ранее кликуха?

— Стерня! — усмехнувшись, ответил зек.

— Чего так? — засмеявшись, спросил Филя.

— Не знаю, — беспечно ответил Стерня. Не говорить же ему Филе, что в период уборки часто совершал

прогулы, пропадая с друзьями на рыбалке, в лесопосадке...

— У тебя путевое что есть в сидоре?