Собор без крестов

насчет командировок. Действительно, он своевременно уезжал и приезжал в пункт назначения, где обычно за-

гружался лесоматериалами, которые к сроку доставлял на предприятие. Его руководитель, Глузман Яков

Иосифович, ходатайствует, чтобы мы Сарафану не продляли срок надзора, подобная петиция есть и от

квартального. С моей стороны к Сарафану тоже претензий нет. Согласно графику на регистрацию, много с ним

беседую. Язык у него подвешен дай Боже, беседовать с ним интересно, даже чисто познавательно, но заглянуть

в душу не дается.

— Нашел кому в душу заглядывать, — усмехнулся Чеботарев. — Ты помнишь, какой резонанс в городе

вызвали крестины Сарафаном сына в ресторане?

— Конечно, помню, а что мы можем предпринять? То имущество, которое у него было до суда, описано и

изъято. Сейчас у него, кроме носильных вещей, своего ничего нет. Определенный судом ущерб взыскивается с

его зарплаты, — продолжал информировать Малышев.

— Как он возмещает, на его погашение ему и жизни не хватит, — съязвил Чеботарев.

— Дом, машины ему не принадлежат, приобретены на имя жены и тестя.

— Ты проверил, где они на такие покупки взяли деньги?

— Конечно! Действительно, по прежнему месту жительства их семейка продала три дома, а поэтому на

покупку одного дома у нас им деньги за глаза хватило.

Чеботарев из проведенных ранее проверок знал, чьи дома были проданы и за какую сумму. И все-таки с

досадой заметил:

— Сколько людей у нас ютится в черт знает каких антисанитарных условиях, а тут три человека имели три

дома, и, что обидно, нельзя их зацапать и пошерстить.

— Таких сейчас не выведешь, — поддержал начальника Малышев. — Того делать нельзя, то запрещается, вот они и шикуют, поскольку теперь они — хозяева.

— И мы должны безропотно терпеть, чтобы не лишиться погон.

— Вот бы у них сейчас в доме устроить внезапный обыск, — мечтательно произнес Малышев.

— А ты попытайся! — пошутил Чеботарев.

— На другой же день окажусь на гражданке, где меня не каждый руководитель возьмет на работу, потому что

я для него еж за пазухой, который не только видит, но и понимает, откуда таскаются жареные каштаны и что за

такой деликатес полагается. Нет, уж я пока потерплю проявлять несанкционированную инициативу, — сообщил

Малышев.

— Так на чем мы остановились? — усмехнувшись, поинтересовался Чеботарев.

— Вы знаете, зачем я пришел, и давайте будем принимать решение, — насел на начальника Малышев.

Задумавшись, Чеботарев спросил:

— Ты не заметил, он с нашими шустряками якшается?

— По моим сведениям, попытка со стороны Туляка была принята, но понимания он не нашел.

— Как видно, отшил от себя. Это уже позиция, — довольно произнес Чеботарев. — Конечно, Туляк для

Сарафана — шушера. Зачем ему с блатнягами связываться? Только чтобы привлечь к себе наше внимание? —

заключил он. — Административный надзор за Сарафаном компры на него не дал и не даст, как я думаю.

Оснований для продления надзора нет, а поэтому продлевать его не будем. Для знакомства с Сарафаном у нас в

городе нет даже достойной личности, у него есть друзья, и их довольно много, что показали крестины его сына, но они ни за какие пряники не приедут к нам совершать преступления, так как Сарафан в своей вотчине им не

позволит хозяйничать.

Вот к нему приезжал Жернов-Постников, тоже медвежатник, по кличке Лапа, специалист, наверное, похлеще

Сарафана, но, согласно полученным оперативным данным, он отошел от криминальных дел и ведет себя

довольно тихо, если не считать частые поездки по гостям.

— Не иначе как живет на подачках своих учеников, — уверенно решил Малышев.

— Что законом не запрещено, а значит, не является наказуемым, — повторил известную всем юристам фразу

Чеботарев.

Определившись в отношении Гончарова-Шмакова, Малышев с делом своего поднадзорного под мышкой

покинул кабинет начальника.

Так удачно для Гончарова-Шмакова разрешилась одна из сложнейших для него задач, которой он сам

никогда бы не разрешил. Теперь Виктор получил свободу не только в мышлении, но и в передвижении.

Глава 48

Семейные заботы и хлопоты по руководству кооперативом не заслонили давнишнего желания Душмана стать

вором в законе официально.

В своем письме Виктору он просил его приехать к нему в гости вместе с известными ему законниками к 1

октября, гарантируя каждому за беспокойство достойное вознаграждение, при этом он брал на свой счет оплату

всех расходов, которые возникнут в связи с поездкой.

Являясь кумом Тарасу, Виктор отказать ему в просьбе не мог, тем более что ранее обещал поддержку.

Он взял отпуск и вместе с Бородой поехал домой к Лапе, который уговорил поехать в столицу вместе с ними

еще трех законников.

На сборы такой представительной делегации ушла неделя.

В Москве Душман поселил гостей у себя на даче, где к их услугам постоянно дежурили два такси с

водителями, которые были и гидами, и снабженцами.

1 октября в 14 часов гости и восемь московских законников встретились в кооперативной сауне, где в

непринужденной обстановке за обильным столом произошло их знакомство.

В ходе задушевных бесед стороны нашли общих знакомых. Как гости, так и местные законники убедились в