Собор памяти

Калиф приказал потопить суда турецких послов днём, когда корабли будут стоять на якоре либо распускать паруса. Послов проводили на их суда на рассвете; они приплыли в Каир на пяти современных военных галерах — юрких, изящных. Корабли стояли в спокойной, рассветно-розовой воде Нила, недвижные, словно камни, в глубокой, как всегда в это время года, реке.

Леонардо, Зороастро и Куан плыли к турецким судам на фелуке с подгнившим шпангоутом и ветхими парусами; прежде чем фелука досталась Куану Инь-ци, на ней жили три семьи. Моряки Куана оделись в лохмотья и припрятали оружие. Они поставили фелуку на якорь вблизи галер. Её окружали другие фелуки: Нил напоминал многолюдную деревню. Вдоль берегов феллахские женщины и дети кричали: «Mun shan ayoon Aisheh!», и эти же слова неслись им в ответ с фелук. Этот клич уносился ветром и заглушался криками и щебетанием птиц; словно призывая день, они пели и пронзительно кричали на деревьях, мачтах, в небесах.

На палубе фелуки, прикрытые парусом, лежали Леонардовы подводные аппараты — три плотика, соединённые с дыхательными трубками и длинными шестами; стамески и большие сверла, также изобретённые Леонардо, свешивались с шестов и свободно вращались на шарнирах. Кузнецы калифа отдали готовые сверла только час назад, и Леонардо даже не был уверен, что они сработают как должно.

   — Я сделаю это один, — твёрдо сказал Леонардо, снимая полотно с аппаратов. — Ни у кого из вас недостанет опыта.

   — У меня его не меньше, чем у тебя, — заявил Зороастро; лицо его возбуждённо пылало.

   — А у меня — даже больше, — добавил Куан, и Леонардо удивлённо поглядел на него. — Я убил больше людей, маэстро, и это перевешивает весь твой технический опыт. Ты убивал лишь защищаясь. Сможешь ли ты убить невиновных?

   — Берег близко, — сказал Леонардо, удивляясь, с какой стати он оправдывается.

   — И тем не менее многие утонут, — сказал Куан, — или их сожрут крокодилы. А тех, кто доплывёт до берега, предадут мечу... или обратят в рабство.

   — Что? — вопросил Зороастро. — Я не видел в этих водах крокодилов.

   — Не бойся, маленький чародей, — ответил Куан. — Я дам тебе снадобье, и крокодилы даже не приблизятся к тебе. А под водой ты будешь в безопасности: они нападают только на поверхности. — Он повернулся к Леонардо: — Ты по-прежнему не хочешь поделиться славой?

   — Я хочу только поскорее покончить с этим, — сказал Леонардо, глядя вперёд, на корабли турков. — Я справлюсь один.

   — Почему? — спросил Куан.

   — Потому что я это изобрёл.

   — Как тот летающий механизм, что убил мальчика?

   — Вот именно.

   — А, так ты щадишь нас, — сказал Куан. — А как ты думаешь, сколько судов ты сможешь потопить, не подняв тревоги? Думаешь, они будут стоять на якоре, ожидая, пока ты не закончишь?

Леонардо пропустил мимо ушей сарказм, звучавший в его голосе.

   — Я быстро передвинусь от одного корабля к другому — прежде чем там почувствуют неладное. — Он говорил тихо, словно рассуждая вслух, вырабатывая стратегию. Когда турки поднимут паруса, на ходу подплыть под днище и пробить там дырки будет трудно.

Да, в одиночку Леонардо судов не потопить. Это он понимал.

Как там называл Деватдар калифа? Красным Джинном, что превращает убийство в зрелище?

Сегодня Красным Джинном станет Леонардо.

Он повернулся к Зороастро:

   — Ты помнишь всё, что я тебе объяснял насчёт аппаратов?

   — Да, Леонардо.

   — И о том, как срывать доски с обшивки?

   — Разумеется.

   — И про сверла?

   — Да помню, конечно же помню! — Зороастро начал злиться.

   — Это важно, — продолжал Леонардо. — Ты должен сделать несколько отверстий в днище, но осторожно, потому что вода рванётся внутрь с ужасающей силой. И помни, что нужно следить за воздухопроводами: их легко перекрутить и сломать. — Он обернулся к Куану: — А тебе всё ли ясно?

   — Да, маэстро, — добродушно и чуть снисходительно отозвался Куан, словно очарованный тем, что Леонардо больше печётся о других, чем о себе.

   — Хорошо. Я пойду первым... и потоплю галеры, что ближе к острову Гезира. — Он взглянул на стоящие поодаль суда. Было ясное сияющее утро, и цвета листвы, реки и неба казались неестественно яркими. — Вы с Зороастро займётесь другими.

   — Мы о них позаботимся, — сказал Куан, явно соглашаясь с командованием Леонардо. — Но большая галера, посольский флагман, должна остаться нетронутой. Пусть отвезёт своему повелителю всю тяжесть унижения. — С этими словами он протянул Леонардо своё снадобье от крокодилов.