Соборная площадь (СИ)

История эта, оставившая в душе глубокий след, имела странное продолжение. В Лазаревском на танцах познакомился с одной молодой женщиной, тоже матерью двоих, неотступно следовавших за ней детей, но мальчика и девочки. Женщина была примерно одного возраста с пираньей, дети — почти одногодки ее детям. Так вот, эта женщина влюбилась в меня до безумия, до потери собственного достоинства. Мы убегали от детей, и она отдавалась мне где угодно, хоть в кинотеатре на заднем ряду, хоть на углу санаторной поликлиники, стоя, не обращая внимания на шмыгающих взад-вперед отдыхающих. Она любила меня, как перед этим я любил ту, оставшуюся в Ростове. Я не знаю, что произошло. Скорее всего, небесные силы пощадили меня, потому что любовь испарилась куском льда под жарким черноморским солнцем. Потом женщина слала душераздирающие письма из далекого Сыктывкара, писала, что развелась с мужем, что безумно тоскует. Но я был спокоен, словно ничего не произошло. Позже, когда снова заметил пиранью в том же клубе после тридцати, беспокойно терзавшей глазами пахнущую старомодными духами толпу в поисках меня — видимо, ей тоже было невмоготу от жестокого поступка — я равнодушно улыбнулся на лихорадочно — притягивающий взгляд. После танцев все-таки проводил ее домой. По старой памяти. Но садистская вязь слов, которую она снова попыталась заплести, не долетела даже до ушей. Думалось только об одном — поскорее довести до порога дома и холодно попрощаться.

— Танцую, это моя слабость, — у девушки вновь вспыхнули звезды в зрачках. — И перед тобой хочется станцевать. Зуфра есть?

— Арабская певица?

— По-моему, она египтянка еврейского происхождения, но точно утверждать не могу. Слышала у друзей, голос такой…

— Завораживающий, — помог я найти определение, прекрасно осознавая, что она решила довести эксперимент до конца.

За те мгновенья, когда в голове пронеслись воспоминания, я успел немного раскрепоститься. Теперь можно было без особого опасения оценить ее способности.

— Сейчас глянем, что у нас на этот счет.

Пока перебирал кассеты, девушка опрокинула в рот еще один фужер с «Амаретто». Я спиной чувствовал ее достигшее пика возбуждение. Она не сидела на месте, ерзала, громко вдыхая сигаретный дым. А когда нажал клавишу «воспроизведение» и оглянулся, на ней оказались только тонкие телесного цвета колготки, узенькие трусики под ними и весь в кружевах бюстгальтер. О, каким прекрасным предстало длинноногое смугловатое тело, как рассыпались по немного худеньким плечам черные волосы. Я понял, что устоять будет трудно. Но такой спектакль мне ведь был уже знаком, и намерения девушки тоже. Значит, надо удобно расслабиться в кресле, насладиться всего лишь представлением.