Соборная площадь (СИ)

Купцы часто брали у нас ваучеры на комиссию, то есть, мы отдавали чеки без предоплаты. Они набивали пакеты из сотни-другой штук, отчаливали в известном одним им направлении. Это мог быть остановившийся в гостинице богатый купец со стороны, или один из коммерческих банков втихаря заключал выгодную сделку с приватизированным предприятием, в то время как остальные конкуренты балдели от безделья, сидя на голодном пайке в закрытых офисах. Через два-три часа, а то и на другой день, купцы разносили бабки за взятые на прокат ваучеры. Не было ни одного случая, чтобы кто-то кого-то обманул или кинул. Абсолютное доверие, гарантированное «словом базара», полный расчет. Однажды доморощенные купцы разнюхали, что в гостиницу «Московская», что на Большой Садовой прибыл парламентарий из Тюменских нефтяных «русских эмиратов». Мы уже были наслышаны о том, что за ваучер в тех далеких краях дают новые «Жигули» — так много зарабатывали нефтяники после перехода промыслов из государственных в частную собственность и такие высокие обещали им дивиденды. Двое самых отчаянных, богатых ваучеристов с базара рискнули испытать судьбу. Но вскоре вернулись разочарованные. Во-первых, самолет туда и обратно обошелся в крутую копеечку, во-вторых «жигуль» этот можно было выволочь из дремучей лесотундры только вертолетом, что делало его золотым в полном смысле слова. Единственным утешением послужило то, что брех оказался не напрасным. Значит, цена на чеки все-таки поднимется до должного уровня. Мы об этом знали давно по комментариям по телевизору приближенных к высшим сферам власти известных экономистов, хотя верили мало. Резкого подъема цены на чеки в обозримом будущем не предвиделось. То август девяносто первого, то октябрь девяносто второго, то арест спикера Госдумы, то изгнание генерального прокурора или главы правительства. В то время Чубайс больше походил на рыжего «мальчика для битья». И все-таки надежда не покидала нас. Ведь, с подъемом цены на ваучер резко увеличивался разрыв между куплей и продажей, что принесло бы ощутимые доходы.

Так вот, парламентарий из Тюмени не стал мелочиться, а сразу предложил нашим купцам двадцать тысяч за чек. Тогда мы их сливали даже москвичам максимум по четыре тысячи. А чеки волокли на базар мешками, особенно с периферии. Деревня снаряжала одного гонца, тот в выходные или в будние дни спешил в Ростов. Целую неделю купцы как с ума посходили, они рвали ваучеры из рук. В конце концов, цена на них поднялась аж до девяти тысяч. И это практически в самом начале приватизации. Мы тоже как цыгане мотались за каждым потенциальным клиентом, догоняя платежку до шести — семи тысяч. Заметив, что мы толстеем от распиханных по карманам денег, как Карлсоны, которые живут на крышах, народ начал придерживать ценные бумаги. Люди, отдававшие чеки за бутылку вина, вдруг поверили в проводимый правительством экономический эксперимент. Приток ваучеров на рынок практически иссяк. Этот бум, когда все перевернулось с ног на голову, продолжался дней восемь. Потом еще примерно неделю мы не могли купить ни одного чека. Народ затаился. А после все снова покатилось по накатанной колее. Но дело в том, что когда мы узнали, по сколько купцы сливали ваучеры тюменскому парламентарию, мы как один сели на задницу. Вот это они нас пограбили. Покупали сто чеков за пятьсот — шестьсот тысяч деревянных, а продавали за два миллиона. За один день полтора — три лимона навара минимум. Неплохие «Жигули» тогда можно было купить за два лимона. С того момента, кто из купцов был при деньгах, с чеками завязал навсегда. Изредка из подкатывавшего «Мерседеса» или «БМВ» вылезает вроде бы знакомый господин в черных очках и в белых носках, поздоровается, поговорит о том, о сем на привычном базарном жаргоне, и укатит. Да еще по телеку вдруг увидишь передачу про круиз по Средиземному морю и среди бриллиантово-развязного общества на верхней палубе снова вроде бы знакомого господина. И все.

Я постукал сапогами друг о друга. Сквознячок, едри его в корень, низовочка с близкого Дона. Сбегать бы хлебнуть горячего супчику в кафе на Буденновском, но еще ничего не заработал. Цены после Нового года, скорее всего, тоже подпрыгнули вдвое. Так что после «Амаретто», «Кэмела» и копченой колбаски пора переходить на пакетный суп с чайком и на вонючую «Астру». Ладно, еще не вечер. Геля сказала, чтобы держался. Тьфу, ладняй горбатого к стенке.