Как золото Микен, растертое во прах,Нью-Йорк в ночи внизу лежит на островах.И птица крэжится и мыслит, что драконПод этим золотом вживую погребен,Как слитки золота, присыпанные пыльюИ стружкой золотой, и блёсткой кошенилью.Как будто б червяки ползут со всех сторонИ давят золото, как виноград, и стонНесется к облаку. По одномуОни вползают вглубь, плюяся блеском в тьму.Жаровня — раздувал ее подземный жар —Ускользает, полыхая, и её мне жаль.Тянет к брюху пятки самолет босой,Город вертится и тонет неподвижным колесом.И сей живой горящий мертвый видВстает под наклоненный авион,Внушая ужас, будто говорит,Что там внизу зевает к нам Дракон.Его дыханья убежав, пилотНаправо в океан уводит самолет.
Нью-йоркский пейзаж
На концах нью-йоркских стритовНебо вонзается в землю ракетами.Это тревожно и страшно это.Мы уже, кажется, все убиты.Похоронные лошади бьют копыта,Ядовитого много света.На концах нью-йоркских стритовНебоскребы из воздуха пиком вниз —Они колют в землю все что налито —Все опивки небесных тризн.
Зимняя Флоренция с холма
О. Георгию Блатинскому
Дождь Флоренцию лупитЗимнюю, безутешную,Но над ней возвышается купол —Цвета счастья нездешнего.Битый город дрожит внизуРасколотым антрацитом.Богами и Музой,Как бабушка, нежно-забытый.Но теплится в мокрой каменоломнеФиалковое сиянье,Под терракотой ребристой фиала —Перевернутой чашею упованья
Снег в Венеции
Венецианская снежинкаНевзрачна, широка, легка.Платочки носовые марьонетокЗимы полощет тонкая рука.Вода текучая глотаетЗамерзшую — как рыба рыбу,Тленна.Зима в Венеции мгновенна —Не смерть еще — замерзшая вода,И солнце Адриатики восходит,Поёживаясь, в корке изо льда.Но там, где солнце засыпает —К утру растает.А в сумерки — в окне, в глухой стене,Вздымаясь над станками мерно,Носки крутые балеринЩекочут воздух влажный, нервный.С венецианского вокзалаВсе поезда уходят в водуИ море плавно расступилосьКак бы у ног босых народа.И кутаясь в платок снеговыйИз-под воды глядит жива,Льдяных колец сломав оковы,Дожа сонная вдова.
Пьета Николо делл’ Арка в болонской церкви Мария делла вита