Собрание пьес. Книга 2

Мэри слушает, в конце речи Гавриила нежно целует в лоб.

Гавриил(неожиданно резко, отодвигая ее). Я еще не умер, чтобы меня целовали в лоб…

Мэри(удивленно). Гавриил, что ты говоришь? Я тебя не понимаю. О каких намерениях? Я никуда не собираюсь…

Гавриил(утих). Видишь ли… при нашей разнице лет, легко может случиться… Словом, — я считаю тебя свободною во всех отношениях.

Мэри. Гавриил, это совсем не твой стиль… (Быстро подходя к нему.) Давай объяснимся. Неужели ты думаешь, что… если бы со мной… что-нибудь «случилось», — я бы не сказала тебе первому? Неужели была бы способна проделывать безвкусную тривиальность, именуемую адюльтером? Скажи, — ты это подумал?

Гавриил(уклончиво). Ведь много есть моложе меня и интереснее.

Мэри(внезапно резко). И что же? Что же, ты меня на «конкурс мужской красоты» посылаешь? Чтобы я могла себе выбрать «резвого фокстерьера» по вкусу? Что случилось, Гавриил? Допустим даже, что вдруг каким-нибудь чудом я увлекусь кем-нибудь… достойным… Что же, — разве это изменит мое отношение к тебе, раз навсегда определившееся и непоколебимое… Разве наш союз для тебя не свят?

Гавриил(мягко). В этих-то случаях и происходят драмы…

Мэри. Пусть даже — трагедия, — так что ж? Я даже не представляю себе, как одни отношения, — если они подлинны и святы, могут быть вытеснены, заменены другими, — так же подлинными… Будет боль, будет тоска, будет внутренняя борьба, но — позабыть, предать, выключить из сознания. Ведь есть же у нас в душе святыни…

Гавриил(радостно). Так, так, узнаю мою Мэри… (Заключает ее в объятия.) Ну, мне, старику, еще позволительно так думать, а тебе… Ведь ты и скрывать не способна…

Мэри(смеясь, закрывает ему рот поцелуем). Мы оба на это не способны…

Пауза. Ни звука; только дрова в печке трещат.

Мэри(отходя к окну, с горечью). Скоро, скоро, Гавриил, ты перестанешь за меня тревожиться… Еще каких-нибудь 3–4 года, и я перестану и мечтать, и тосковать, и петь…

Явление четвертое

Те же, Анна Павловна и Михаил с почтой.

Мэри(бежит навстречу). Ну, что, Михаил, мне письмо привез?

Михаил(ищет в сумке). Вам — целых два. Барыне — из действующей армии… Барину — газеты… Сказывают — наши дюже много австрийцев в плен взяли. (Подает письма.)

Гавриил. Ну вот, мама, видишь, — не все худо…

Мэри(беря письма, взглядывает на Михаила). Как Глаша, Михаил?

Михаил. Известно что — ревет. (Спокойно.) Помрет, — должно, к вечеру.

Мэри(встревоженно). Что ты, Михаил, говоришь? Зачем помрет? Все рожают… Погоди, я погляжу, как она у вас лежит…

Михаил(уходя, угрюмо). Помирать, видно, никому не хочется…

Мэри и Михаил выходят.

Явление пятое

Гавриил развертывает газеты. Анна Павловна раскрывает письмо.

Анна Павловна(вскрикивает). Кирюша… Кирюша мой… (Беспомощно опускается в кресло.)

Гавриил(хочет ей помочь, но встать один не может, кричит). Мэри… Мэри… Скорее… Кто там…

Явление шестое

Те же и Мэри.

Мэри(вбегает). Мама… Кирилл… Я знала… Я чувствовала, что больше его не увижу. (Дает Анне Павловне воды из графина.) Он убит… Я знаю… Он для того пошел… Мама, родная…

Анна Павловна(приходит в себя, смотрит на всех растерянно). Мой сын, мой Кирюша, такой чистый, такой светлый… Никого никогда… Никто не знает, какой он был чистый… Мой мальчик… (Плачет тихо, неудержимо, жалобно всхлипывая.)

Явление седьмое

Те же и доктор Куликов в военной форме. Останавливается, пораженный.

Куликов. В чем дело? (Видя письмо на коленях плачущей Анны Павловны, догадывается.) Господи, неужели? Кирюша…

Мэри берет письмо у Анны Павловны и молча передает его Гавриилу.

Гавриил(читает). «Имею честь уведомить, что 12-го сего месяца в земском санитарном отряде пал смертью храбрых ваш сын Кирилл Алексеевич Воронцов, самоотверженно, с явной опасностью для жизни выносивший раненых из сфер огня под обстрелом. Санитар Воронцов скончался на месте, пораженный разрывной пулей».

Пауза. Тяжелое молчание. Мэри закрывает лицо руками.