Читаем Собрание пьес. Книга 2 полностью

Аллах везде и благосклонен к тем,Кто чтит Коран, кто молится усердно.С тех пор, как Боабдил ушел в изгнанье,Мы расселилися по разным странам,О наших предках память сохраняя.Одни другим враждебные, не вместеИ там Зегрисы и Абенсераги.Живут Зегрисы на полях Марокко.Абенсераги поселились там,Где прежде были стены Карфагена.Уж не войной Абенсераги славны,А врачеваньем, — собирают травы,Враждебные отравам и укусамЗмеиным и врачующие раны.Прекрасно там, но милый рай ГренадыВсе в нашей памяти живет доныне,И матери, баюкая младенцев,Поют им песни про Абенсерагов.Блистает солнце там, и льются воды,И ветер стройные колеблет пальмы,Но нас, вдали от здешних Алых башен,Ни солнце знойное не утешает,Ни пальмы в тень ветвей своих не манят,И струи родников для нас не сладки.

Бланка

Твои слова такою грустью полны,Что вся душа моя полна тревогой.Ты говоришь, и на устах улыбка,А у меня в очах источник полныйИ вылиться уже совсем готовый.О, если б эти воды были сладки,Я для тебя их пролила бы много!

Подруга

О, нет, не плачь, — засмейся лучше, Бланка,Твой смех верней и сладостней утешит.

Дама

Танцуй нам, Бланка, ты гитан искусней.

Подруги

Да, Бланка милая, мы просим, просим.

Абен-Гамет молчит, но смотрит на Бланку умоляющим взглядом.

Бланка

Я замбру буду танцевать. У мавровИспанцы взяли этот танец.

Подруга играет на гитаре мелодию замбры. Бланка скидывает покрывало. Паж подает ей кастаньеты. Бланка привязывает их к ладоням. Ее темные кудри рассыпаются вокруг шеи; она улыбается; взволнована. Ударяет в кастаньеты, поет и пляшет.

Бланка

Огнем желаньяЗажглася кровь.Устам — лобзанья,Сердцам — любовь.У друга очиТемнее ночи,Но для меняЯснее дня.О, будь смелее,Не убегайИ горячееМеня лобзай!Лови мгновенья,Для наслажденьяМеня возьмиИ утоми.

Усталая, садится на свое место. Подруги смеются и рукоплещут.

Абен-Гамет

Благодарю тебя, о Бланка. СтрастьИ радость так соединились дружноИ в пении твоем, и в дивном танце!До глубины души моей прониклоОчарование зовущих взоров.Теперь прощай, — тебя я не забуду.

Герцог

Но я надеюся, мы часто будемВас видеть. Приходите развлекатьОб Африке рассказом Бланку.Она сама рассказов много знаетИ чужестранца умною беседойЗанять сумеет. Если же наскучитВам разговор и вас потянет в поле,От вас, поверьте, Бланка не отстанетНа быстром андалузском скакуне.

Абен-Гамет прижимает руку к сердцу и кланяется.

Бланка

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих комедий
12 великих комедий

В книге «12 великих комедий» представлены самые знаменитые и смешные произведения величайших классиков мировой драматургии. Эти пьесы до сих пор не сходят со сцен ведущих мировых театров, им посвящено множество подражаний и пародий, а строчки из них стали крылатыми. Комедии, включенные в состав книги, не ограничены какой-то одной темой. Они позволяют посмеяться над авантюрными похождениями и любовным безрассудством, чрезмерной скупостью и расточительством, нелепым умничаньем и закостенелым невежеством, над разнообразными беспутными и несуразными эпизодами человеческой жизни и, конечно, над самим собой…

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман