Читаем Собрание речей полностью

(24) И вот причина, почему это нравилось большинству и почему при замещении должностей не возникало борьбы: граждане были приучены к труду и бережливости; они не оставляли в пренебрежении свое имущество, злоумышляя против чужого, не поправляли своих дел за счет общественного достояния[15], а в случае нужды оказывали помощь государству из своих собственных средств; они не подсчитывали заранее и точно доходов от общественных обязанностей, зато хорошо знали размер прибыли от своего личного имущества. (25) Они никогда не прикасались к тому, что принадлежало государству, и поэтому в те времена было труднее найти желающих управлять, чем теперь встретить человека, который не стремился бы к этому; они считали заботу об общественных делах служением народу, а не средством получения личных доходов. С самого первого дня вступления в должность они не искали источников дохода, пропущенных их предшественниками, но прежде всего думали о том, не осталось ли забытым какое — либо дело, требующее срочного завершения. (26) Короче говоря, наши предки ясно понимали, что народ, подобно тирану, должен назначать представителей власти, карать провинившихся и выносить решения по спорным вопросам; а люди, располагающие достаточными средствами к жизни, должны посвятить себя заботам об общественных делах как слуги народа. Ибо проявляя справедливость, они достойны похвалы и вправе дорожить этой почестью; (27) при плохом же управлении они не заслуживают никакого снисхождения и подвергаются самым суровым наказаниям. Кто бы мог найти демократию, более надежную и более справедливую, чем та, которая выдвигает на занятия общественными делами людей наиболее способных и в то же время сохраняет за народом высшую власть над ними?

(28) Таково было устройство их политии. Из этого видно, что и в повседневной жизни они всегда поступали справедливо и согласно закону. Ибо когда народ создает такие прекрасные принципы поведения в делах государственных, то и частная жизнь неизбежно отражает характер его общественного строя. (29) Прежде всего об их поведении по отношению к богам, ибо именно с этого будет справедливо начать; и в служении богам, и в проведении жертвоприношений и празднеств наши предки не были так непостоянны и беспорядочны. В торжественных процессиях они не приводили к алтарю по триста быков, когда им это вздумается; но они и не пропускали жертвоприношений, установленных отцами. А когда устанавливались дополнительные празднества с угощениями, они не стремились к такому расточительному великолепию, какое заставляло отдавать по дешевке с торгов отправление самых священных обрядов; (30) наши отцы строго следили, чтобы отечественные обычаи оставались неприкосновенными и не допускали каких — либо добавлений сверх установленного. Не в расточительстве видели они благочестие, но в сохранении неприкосновенности обрядов, переданных им предками. Поэтому и боги не посылали им ничего, что могло бы навлечь беду или. вызвать ужас. И посев и сбор урожая всегда происходили в свое время.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Илиада
Илиада

М. Л. Гаспаров так определил значение перевода «Илиады» Вересаева: «Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи».

Гомер , Гомер , Иосиф Эксетерский

Приключения / История / Поэзия / Античная литература / Европейская старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Стихи и поэзия / Древние книги
Сатирикон
Сатирикон

С именем П. Арбитра (Petronius Arbiter) до нас дошло от первого века Римской империи в отрывочном виде сочинение под заглавием, которое в рукописях обозначается различно, но в изданиях и у историков римской литературы всего чаще встречается в форме Сатирикон (Satiricon или satirarum libri). Сочинение это написано прозой и стихами вперемежку, как писались сатиры, называвшиеся менипповыми. По содержанию своему это — сатирический роман, состоящий из множества отдельных сцен, в которых живо и с большим талантом рассказываются забавные похождения и грязные истории. Роман этот имел, очевидно, большие размеры: дошедшие до нас отрывки, относящиеся к 15-й и 16-й книгам сочинения, сами по себе представляют объем настолько значительный, что из них выходит целая книга в нашем смысле. О содержании потерянных книг мы сказать ничего не можем, так как древние романы не имели такой цельности, какая требуется от нынешних. Уцелевшие отрывки представляют собой ряд сцен без строгой взаимной связи, нередко без начала и без конца, содержания очень пестрого. Связью для них служит рассказ о похождениях трех приятелей-шалопаев из сословия вольноотпущенников.Перевод с латинского и примечания Б. Ярхо.

Гай Петроний Арбитр

Античная литература