Собрание сочинений

А вот сказка специально для поэтов: Дерево познания Добра и Зла было точно таким же и по виду и по вкусу плодов, как все остальные деревья райского сада. Есть яблоки с именно этого дерева стало грехом только после запрещения!

Это фокус: запрещены были, собственно говоря, не райские яблоки, а исключительное пристрастие к тому или иному дереву.

Это священная провокация, подобная тому, как мы говорим – не пишите стихов со смыслом, – худо будет, УМРЕТЕ!..

И действительно умирают, потому что думают, что со смыслом не то же самое, что без смысла!

Благословляю

Компания 41°

Издания распроданы, исключая по 300 экземпляров каждой книги, что поступят в продажу через 8 лет. Книги можно получить у знакомых или невзначай в магазине.

Директоры:

Илья Зданевич (Пиза),

Алексей Крученых (Лодзь),

Иосиф Наркозов (Мадрид),

Терентьев (Пекин).

Леф Закавказья *

(Компания 41°)

В 17 году Кавказская армия через Тифлис возвращалась в Россию. Наша Компания показывала заумный микроскоп всем проезжающим. Головинский просп. № 8¹, бывшая столярная мастерская, переделанная в «Футурвсеучбище»².

Там в тесной комнате набивалось людей до отказу. Прислушивались к истории русского футуризма и ехали дальше… А мы сидели. За три года было прочитано около 200 докладов³; во «Всеучбище» перебывало до 100 поэтов; из них почти все уже перебрались в Москву и здесь рассеяны по организациям учебно и производственно художественным.

В 19 году, оставшись одни, мы напечатали все, что наработали за 3 года. Книжки (каждая выходила в 250, не более экземпл.) разошлись по разным местам и теперь их нету даже у авторов. Вот кое что:

ИЛЬЯ ЗДАНЕВИЧ. Янко Круль Албанский, Асел напрокат, Остраф Пасхи, Зга Якабы и друг.

КРУЧЕНЫХ. Малахолия в капоте, Лакированное трико, Миллиорк и друг.

ТЕРЕНТЬЕВ. 17 ерундовых орудий, Факт, Трактат о сплошном неприличии, Рекорд нежности и друг.

Вскоре выехали из Тифлиса и мы. Крученых в Баку⁴, а потом в Москву, Зданевич в Париж⁵, а я заболтался посредине. – Константинополь – Тифлис – Баку⁶. Путешествуя – всюду продолжаем заумствовать.

Только в этом году появились грузинские футуристы⁷, сразу человек 25. Обратились ко мне, как к старожилу. Спрашивают, – «Наши задачи? Кого бить? Чем ругаться? Что делать?» Ответил: «Ничего, кроме поэтического интернационала. Комбинируйте языки на заумной основе. Это будет самое нужное и самое опасное дело».

«В Грузии это невозможно, нас убьют…»

Я уехал в Баку. Но перед отъездом меня успели побить бывшие символисты⁸, теперь просто националисты.

В своем «манифесте» они так и объявили: «все дороги в будущее нами заняты». Несомненно, что от ближайшего подзатыльника эта пробка выскочит.

В Баку пробуждение новых сил еще заметнее. Там очень тепло встретил меня комсомол. Они задумали большое дело и пригласили посоветовать. «Союз Молодого Искусства» – так проэктировали они свой устав:

1. Ориентация на коммунистическую партию и комсомол,

2. Ориентация на техническую революционность футуризма.

3. Художник – изобретатель, но в изобретении есть свой производственный момент, который определяет все бытие искусства.

Около месяца происходили наши беседы о футуризме. Устав должен был утверждаться в парткоме. Начали еще до утверждения возникать в университете, политехникуме, Консерватории, рабочем клубе – ячейки этого союза.

Мой отъезд в Москву, разумеется, не остановит этого самостоятельно начатого дела и надо ждать хороших известий с юга. Деятельность Ильи Зданевича в Париже (второй год) еще в периоде привлечения внимания.

Работает он исключительно в среде французской, расплевавшись в первый же день со всей активничающей эмиграцией. С ним несколько французов (поэты, художн.). Недавно был заумный бал⁹. Много народу. Подробности неизвестны пока.

Открытое письмо *

Открытое письмо¹

В № 113 газеты «Правда», в статье Желтая кофта из советского ситца, гр. Сосновский² осведомляет читателей о том, что мы – Зданевич, Крученых и Терентьев – «метались от красной армии».

Это неверно: 1) Зданевич уехал из Тифлиса в Париж при меньшевиках и за полтора года до их исчезновения. 2) Крученых «метнулся» из Тифлиса не от, а навстречу красной армии (Баку). 3) Терентьев ездил в Константинополь с советским паспортом, причем до отъезда и по возвращении из заграницы работал в красной армии в качестве художника и литератора.

Полагаю, что к фактам, которые на местах (Баку-Тифлис) хорошо всем известны, следовало бы подходить сотруднику центральной прессы более серьезно и не увлекаться до степени клеветы лозунгом – «бей футуристов».

Это же письмо отправлено мною в редакции: «Известий», «Лефа» и «Крысодава».

1 июня 1923 г. Москва.

Кто Леф, кто Праф *

(Статья дискуссионная)