Читаем Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов полностью

— Сейчас у нас второй медовый месяц. Я люблю тебя, детка, — спокойно произнес я. — Всегда помни об этом, ладно? Не обращай внимания, если я иногда выпендриваюсь. — Я передал ей бутылку. — Вполне терпимо.

Об оконную раму ударилась летучая мышь.

Буря не стихала. Как и полагается, фоном ей служили гром и молния. Виски согрело меня. — Пошли на разведку. Кто первый найдет скелет, тот и выиграет.

Розамунда посмотрела на меня. — Что там за труп висел у них в кладовой?

— Это просто говяжий бок, — небрежно сказал я. — Ну-ка, вставай, а то щас возьмусь за тебя. Прихвати бутылку. Я буду держать лампу. Берегись коварных ловушек-провалов, потайных дверей и когтистых скрюченных лап.

— А хеншейвских вампиров?

— Только ловушек, — отрезал я. Мы поднялись по расшатанным, скрипящим ступенькам на второй этаж. Иногда на дверях красовались железные решетки. Ни одна комната не заперта. Все верно, раньше тут действительно был сумасшедший дом.

— Подумать только, — произнесла Розамунда, отхлебнув виски. — Когда-то здесь держали бедных больных. Душевно больных.

— Ага, — согласился я. — Судя по семейке Карта, эта хворь заразительна. — Мы остановились, разглядывая сквозь решетку единственную занятую палату. В ее углу молча сидела женщина, со вкусом одетая в элегантную смирительную рубашку. Она была прикована к стене; рядом стояла лампа. Плоское, как блин, мертвенно-бледное и безобразное лицо, большие зеленые глаза. На губах играет кривая улыбка.

Я толкнул дверь; она послушно распахнулась. Женщина без всякого любопытства взглянула на нас.

— Вы… здешняя пациентка? — слабым голосом произнес я.

Она вылезла из смирительной рубашки, стряхнула с себя цепи и встала. — Нет, нет, — отозвалась она все с той же застывшей улыбкой-гримасой. — Я Рут Карта. Джед сказал мне, что вы здесь. — Наверное, почувствовав, что такого объяснения явно недостаточно, добавила, глядя на сброшенный наряд, — Я несколько лет провела в психиатрической лечебнице. Это было очень давно. Потом меня признали выздоровевшей и выписали. Но иногда я скучаю по своей палате.

— Естественно, — едко сказал я. — Как вампир который наутро возвращается в уютную могилку.

Она замерла, пустые глаза сверкнули, словно зеленые стекляшки.

— Что вам наговорил Джед?

— Поделился местными сплетнями, миссис Карта. — Я протянул ей бутылку. — Выпьете?

— Вот этого? — Ее улыбка стала кислой, как уксус. — Нет уж, спасибо!

Кажется, разговор зашел в тупик. Милашка Рут с застывшей улыбкой смотрела на нас своими непроницаемыми кошачьими глазищами, затхлый запах, исходивший отовсюду, душил меня. Что дальше?

Розамунда прервала затянувшееся молчание. — Вы миссис Карта? Тогда почему у вас та же фамилия, что и у…

— Молчи, — тихо сказал я. — Если мы с тобой женаты, это не значит, что и другие…

Но Рут Карта совсем не обиделась. — Джед — мой отец, а Лем — мой сын, — объяснила она. — Я вышла за Эдди Карта, своего двоюродного брата. Он умер много лет назад. Потому-то меня и отправили на лечение.

— Нервный срыв? — предположил я.

— Нет. Я его убила. Помню только, как все вокруг стало красным. — Ее улыбка осталась неизменной, но, кажется, теперь выражала издевку. — Состояние аффекта.… Это случилось задолго до того, как судьи перестали принимать всерьез подобные аргументы защиты. В моем случае, все так и было. Состояние аффекта. Люди почему-то считают, что набившие оскомину, сто раз описанные ситуации случаются только в книгах.

— Мне кажется, вы получили намного лучшее образование, чем Джед или Лем, — отметил я.

— Я закончила школу для девушек на востоке. Хотела учиться и дальше, но Джед не мог себе этого позволить. Я порядочно обозлилась, потому что сидела тут как на каторге. Но теперь ничего не имею против здешней жизни.

Как бы мне хотелось, чтобы Рут перестала наконец улыбаться. Розамунда потянулась к бутылке. — Я понимаю, как вы тогда себя чувствовали.

Миссис Карта отпрянула, прижала ладони к стене. Ее глаза неестественно блестели. Голос превратился в хриплое завывание.

— Куда вам понять! Такой как вы.… Куда вам понять, каково это — увидеть кусочек подлинной жизни, полной блеска, развлечений, красивых платьев и настоящих мужчин, а потом вернуться сюда как в тюрьму, мыть полы, варить капусту и выйти замуж за идиота с мозгами обезьяны. Я сидела у кухонного окна, смотрела на улицу и ненавидела всех и вся. Эдди никогда не понимал меня. Сколько раз я просила повезти меня в город, но он всякий раз говорил, что не может себе такого позволить. Как-то мне удалось наскрести немного денег на поездку в Чикаго. Я столько мечтала об этом. Но я уже была не ребенком. Люди на улице глазели на мое платье. Мне хотелось плакать.

Я отпил виски. — Да. Кажется, я вас понимаю.

Она завыла еще громче. С уголков губ стекала слюна.

— Потом я вернулась, а однажды увидела, как Эдди целовал нашу поденщицу, и тогда я взяла топор и ударила его по голове. Он упал и стал биться как рыба, а мне показалось, что я снова стала молодой. И все на меня смотрят и говорят, какая я красивая, какая я чудесная…

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология ужасов

Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов
Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов

Двадцатые — пятидесятые годы в Америке стали временем расцвета популярных журналов «для чтения», которые помогли сформироваться бурно развивающимся жанрам фэнтези, фантастики и ужасов. В 1923 году вышел первый номер «Weird tales» («Таинственные истории»), имевший для «страшного» направления американской литературы примерно такое же значение, как появившийся позже «Astounding science fiction» Кемпбелла — для научной фантастики. Любители готики, которую обозначали словом «macabre» («мрачный, жуткий, ужасный»), получили возможность знакомиться с сочинениями авторов, вскоре ставших популярнее Мачена, Ходжсона, Дансени и других своих старших британских коллег.

Генри Каттнер , Говард Лавкрафт , Дэвид Генри Келлер , Ричард Мэтисон , Роберт Альберт Блох

Фантастика / Ужасы / Ужасы и мистика
Исчезновение
Исчезновение

Знаменитый английский режиссер сэр Альфред Джозеф Хичкок (1899–1980), нареченный на Западе «Шекспиром кинематографии», любил говорить: «Моя цель — забавлять публику». И достигал он этого не только посредством своих детективных, мистических и фантастических фильмов ужасов, но и составлением антологий на ту же тематику. Примером является сборник рассказов «Исчезновение», предназначенный, как с коварной улыбкой замечал Хичкок, для «чтения на ночь». Хичкок не любитель смаковать собственно кровавые подробности преступления. Сфера его интересов — показ человеческой психологии и создание атмосферы «подвешенности», постоянного ожидания чего-то кошмарного.Насколько это «забавно», глядя на ночь, судите сами.

Генри Слезар , Роберт Артур , Флетчер Флора , Чарльз Бернард Гилфорд , Эван Хантер

Фантастика / Детективы / Ужасы и мистика / Прочие Детективы / Триллеры

Похожие книги