Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов

«И хотя названный демон является к нам очень редко, хорошо известно, что приходит он не только в ответ на произнесенное заклинание и начертанный знак магического пятиугольника.… Немногие из обладающих знанием осмелятся потревожить столь коварного и гибельного духа.… Но знай: даже прочитав не вслух, а про себя, в тишине покоев, заклинание, помещенное ниже, мудрец подвергнет себя великой опасности, если жаждет он в душе своей вечного покоя и полного исчезновения, либо скрывает хоть малую толику сего желания в темных глубинах сердца. Ибо может случиться так, что спустится к нему Куачил Уттаус, чье касание обращает плоть в вековую пыль, а душу в подобие пара, рассеивающегося бесследно. И на приход его указывают верные приметы: ибо у того, кто вызвал демона, а нередко даже у людей, находящихся поблизости, внезапно появляются признаки безвременного старения; и дом его, вместе с утварью, которой он касался, в одночасье подвергнется разрушению, уподобившись древним руинам…»

Себастьян не сознавал, что бормочет все это вслух, потом произносит вполголоса страшное заклинание… Его рассудок работал медленно, мысли текли, словно вязкая ледяная вода. Старик никуда не уходил, сказал он себе с жуткой, тупо-безразличной уверенностью. Надо было предупредить его; убрать и запереть зловещую книгу… Тиммерс получил неплохое образование и всегда проявлял интерес к оккультным изысканиям Джона. Слуга знал греческий и вполне мог прочитать то место в «Заветах Карнамагоса», которое привело в ужас хозяина … даже роковую формулу, призывающую явиться из немыслимо далекого уголка космоса Куачила Уттауса, демона абсолютного распада. Теперь ясно, откуда взялась серая пыль, в чем причина странного запустения, царящего в особняке…

Инстинкт вновь подсказывал ему, что надо бежать, но тело словно превратилось в иссохший безжизненный панцирь и отказывалось повиноваться. В любом случае, уже слишком поздно: все признаки говорят о том, что дом и его обитатель обречены. … Но ведь у него никогда не возникало желания умереть и бесследно исчезнуть из этого мира! Себастьян лишь мечтал проникнуть в самые сокровенные тайны, окружавшие человеческое существование. Он всегда соблюдал сугубую осторожность, не связывался с магическими кругами, не пытался пробудить опасные силы. Он знал, что существуют духи зла, демоны ненависти, адской злобы и разрушения, но никогда по собственной воле не призвал бы их явиться из черной бездны…

Его с новой силой охватили слабость и мертвящее безразличие. С каждым вздохом он старел на пять, десять лет. Мысли прерывались, он едва мог вспомнить, о чем думал несколько мгновений назад. Казалось, рассудок вот-вот достигнет крайнего предела, за которым уже нет ничего, ни воспоминаний, ни даже страха. Напрягая слабеющий слух, он различал, как где-то в доме с треском ломаются балки; щуря подслеповатые, словно у дряхлого старика глаза, видел, как неяркий свет мерцает и гаснет, поглощенный абсолютной чернотой.

Вокруг сгустился мрак, будто он перенесся в темные глубины полуразрушенного подземелья. Его овевал ледяной ветер, загадка которого так и осталась нераскрытой; он снова задыхался от пыли. Но темноту рассеивало какое-то слабое сияние: перед ним маячили неясные очертания пюпитра. Плотные шторы на окнах не пропускали ни единого лунного луча, однако свет как-то проникал в комнату. С огромным усилием подняв голову, он увидел неровное отверстие в северном углу стены, у самого потолка. Сквозь него в дом заглядывала единственная звезда. Она сверкала холодным блеском, словно глаз демона, следящего за ним из немыслимо далекого уголка вселенной.

От этой звезды, а может из темных глубин за ее пределами, протянулся бледно-серый луч; мертвящий и тусклый свет его, подобно брошенному копью, мгновенно достиг Себастьяна. Широкий, плоский как доска, неподвижный и прямой, он будто вонзился в тело, образовав некое подобие моста между одиноким домом и неизведанными мирами.