Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы

На четвертой кружке мы стали друг друга похлопывать.

– А ты говоришь, – сказал кот. – Все бывает…

– Так перегораживать нам или не перегораживать?

Этот вопрос хозяйку больше всего интересовал.

– Перегораживайте, – сказал я весело, – все перегораживайте!

– Вы серьезно?

– Абсолютно серьезно! Продолжайте перегораживать и перегораживать!

– Вы думаете, из тридцати двух можно сделать шестьдесят четыре?

– Можно.

– Представляешь, – обратилась хозяйка к мужу, – какой тогда удар будет по всем?

– Атомный удар, – сказал я.

– Вы очень образно выразились, – обрадовалась хозяйка, – ведь действительно будет самое настоящее светопреставление. Спросят: «Сколько у вас комнат?» – «Шестьдесят четыре!» – «Ну!»

– Шестьдесят четыре можно помножить, – сказал я, захмелев.

– На сколько помножить? – заволновалась хозяйка.

– На сколько хотите, на столько и помножайте.

– Ну, уж вы хватили…

– Чего хватил, ничего не хватил, наливайте второе ведро, я вам объясню, как это делается.

Налили второе ведро.

– Ничего ты им не объясняй, – сказал кот, – они тупицы. – Пей, и все.

– Сколько ведер в день ты выпиваешь? – спросил я кота.

– Как когда, – сказал он уклончиво.

Какаду Кокоша сидел, насупившись, в углу.

Три других попугая отправились шастать по комнатам. Оказалось, они не терпят запаха пива. Когда кот пьет, все время они бродят по лабиринту, чертыхаются. Вот и сейчас.

– Черт-те что… это черт-те что… просто черт-те что…

– Так на сколько все-таки помножить? – допытывалась хозяйка.

– Чего помножить? – Я уже забыл.

– Но вы-то сами чего хотели помножать, помните?

– Я хотел? Когда?

– Ну вот только что, недавно, вы собирались помножить, доказывая нам, что возможно. Помните, чего? – спрашивала она таинственным голосом.

– А вам зачем? – Я никак не мог вспомнить, что я собирался помножить.

– Держи рыбу, – хрипел кот, – чисть сам. – Он стал вдруг потрясающе хрипеть.

– Может, тебе хватит, дорогуша? – спрашивали его хозяева. – Когда он начинает хрипеть, – первый признак, что ему хватит, – объяснили хозяева.

– Не ваше дело, – отбивался кот. – Вы-то откуда знаете, сколько мне надо, если сами никогда не пили?

– А мне, пожалуй, хватит, – сказал я.

– Да брось ты, – уговаривал Митрофан, – знаешь, как одному скучно? Ты ко мне заходи, когда их нету, и открой мне только холодильник, а там я разберусь.

– Не смей этого делать в наше отсутствие! – заволновались хозяева. – Мы за пиво уйму денег платим.

– Смотрите мне! – пригрозил он хозяевам.

– Ну, я пошел, – сказал я. – Все. Хватит. Я пошел.

– Да сиди ты, сиди, – удерживал меня Митрофан когтями за рукав.

– Нет, хватит, – повторял я. – Все. Ну, кружечку еще… И баста! И конец. Все, все…

– Сиди ты! – хрипел Митрофан.

Я сидел.

И обстановка вокруг теперь уже мне не казалась странной и необыкновенной. Только изредка насупленный Кокоша меня настораживал, и я давал ему понять, что, в случае чего, могу его и кружкой садануть. Он дергался. Косил глаза. Пробормотал:

– Ну, погоди…

– Уберите этого пингвина отсюда, – сказал я, – клянусь, совершенно за себя не ручаюсь.

– Давай бить посуду о его голову, – предложил Митрофан.

Кокоша раздраженно, переваливаясь с боку на бок, отправился к своим собратьям. Буркнул:

– Погоди.

Я не выдержал и запустил в него рыбьей головой. Митрофан захохотал.

Хозяева сказали:

– Ну, Петр Петрович, мы от вас не ожидали, простите за откровенность.

– Ах да, что же я в чужом доме кидаюсь рыбьими головами, пардон, мерси, не имею обыкновения… никак не имел права… извините… извините… не сочтите.

Я извинялся.

Целый час я прощался и тряс руку хозяевам в коридоре.

Исчез в лабиринте и тряс там руки Кокоше и трем попугаям.

И снова я на лестничной площадке.

Как хорошо-то! Светло. Нет штор. Лабиринта. И совершенно нормальный кот шмыгнул за кошкой.

И пиво пей в ларьке на доброе здоровье, без говорящих какаду.

Картошка

Выделили нам участок за городом, жили мы там все лето, посадили картошку, всей семьей трудились по выходным – порядочно картошки посадили. Хорошо. А что, плохо, что ли?

Осенью ее выкопали – несколько мешков. На грузовике отвезли всю картошку в город, из балкона я сделал ящик, картошку туда высыпал – до морозов могла там находиться, это ясно. Но разве мы сможем картошку съесть до морозов? Огромное количество, куда нам столько?

Две сетки картошки я повез своему старому приятелю, он жил в другом конце города, я взял такси, но его дома не оказалось.

Я взял такси, поехал обратно, но вдруг вспомнил другого своего приятеля Василевича.

Василевич принял меня радостно, но косился на мою картошку, он не мог понять, почему я с картошкой. Мне сразу тоже неудобно было всовывать ему картошку, раздеться было нужно, шляпу снять… Я сетки на пол поставил, они на пол свалились, и картошка покатилась по всей комнате, и Василевич спросил:

– Откуда у тебя картошка?

– Да посадил, понимаешь, у себя на даче… – объяснил я, ползая но полу, собирая картошку.

– И много посадил?

– Порядочно, понимаешь, посадил…

– И выросла?

– Вот видишь, выросла…

Я ее всю с пола собрал, протягиваю сетку супруге Василевич, торжественно говорю: