Собрание сочинений. Логово белого червя

Этот смех по-настоящему испугал портного.

— Хава… — дрожащим голосом произнес он. — Жена моя… чему ты смеешься?

Женщина вместо ответа вновь издала короткий смешок. Тут только Арье Фишер заметил, что смех этот нисколько не был похож на смех его жены. Он попятился, не отрывая испуганных глаз от Хавы.

Женщина между тем медленно, с усилием повернула голову в сторону мужа. Выражение ее лица поразило Арье Фишера подобно удару молнии: каждая черточка на этом знакомом и даже немного надоевшем лице жила сама по себе, и потому лицо дергалось и искажалось совершенно чудовищными гримасами. Глаза едва не вылезали из орбит, и в них бился такой ужас, что у портного ноги приросли к земле.

Первым его побуждением было бежать из этой комнаты куда глаза глядят. И он наверняка убежал бы, если бы ноги его слушались.

Судороги, сотрясавшие тело его жены, вдруг прекратились. Глаза затянуло сонной пленкой, лицо успокоилось и обмякло. Хава медленно легла на подушки и через мгновение задышала сонно и ровно.

Арье Фишер привалился к стенке и обессиленно сполз на пол. В висках стучали гулкие молоточки. Он боялся посмотреть в сторону замершей жены, боялся вновь увидеть жуткую дергающуюся маску вместо лица, боялся услышать странный незнакомый смех.

Тени от предметов, стоявших в спальне, перемещались вслед за перемещениями луны по небосводу. Одна из теней достигла ног сидящего в углу Арье Фишера. Он инстинктивно подтянул ноги и наконец взглянул в сторону кровати.

Хава лежала спокойно, дышала мерно и ровно. Реб Фишер немного приободрился, встал с пола, подошел к постели. Лицо жены выглядело совершенно обычным. Хава чуть хмурила брови, время от времени беззвучно шевелила губами, как делала это всегда.

«Сон, — успокаивающе подумал портной. — Она увидела какой-то сон. Бывает…»

Громко заскрипели пружины. Хава резко поднялась с постели и стремительно двинулась к выходу. С силой распахнув дверь, она выбежала на улицу. Изумленный и перепуганный портной не сразу последовал за ней и нагнал жену уже на порядочном расстоянии от дома, — когда Хава вдруг застыла на месте.

Озаренная тусклым желтым светом, она медленно поворачивала голову из стороны в сторону, словно что-то разыскивая. Портной, ступая на цыпочках, приблизился к ней и осторожно заглянул в лицо.

Глаза женщины были закрыты, губы беззвучно шевелились. Реб Фишер боязливо коснулся ее плеча:

— Успокойся, Хава, пойдем домой…

Она никак не отреагировала ни на прикосновение, ни на слова. Будто выбрав направление, повернула вправо и двинулась мерным шагом по едва угадывавшейся тропинке.

Арье Фишер попытался ее остановить. Хава даже не заметила этого. Она продолжала идти так же мерно и целеустремленно.

Портной едва поспевал за ней. При этом он молил небеса, чтобы никому из соседей не пришло в голову среди ночи выглянуть в окно и узреть странную картину: идущих друг за другом женщину и мужчину, на которых из одежды было лишь нижнее белье.

В молчании они проделали немалый путь, миновали окраину местечка. Последние дома поглотил туман, становившийся с каждым мгновением все гуще.

Сердце портного словно ухнуло куда-то в пропасть, когда он вдруг обнаружил, что Хава — а за нею и он — двигается в направлении старого кладбища. Это кладбище было осквернено гайдамаками Ивана Гонты добрых полтораста лет назад и с тех пор считалось местом нечистым и опасным.

Когда из тусклого тумана проступили вросшие в землю развалины старого беттохора — помещения для ритуального омовения покойников — реб Фишер остановился: ни под каким видом он не хотел идти туда.

Хава же дошла до входа в развалины. Так же, как давеча у дома, она медленно поводила головой, словно пытаясь что-то то ли увидеть, то ли учуять. Последнее было вернее, потому что глаза ее, как уже сказано, были закрыты, зато ноздри чуть сплюснутого носа широко раздувались.

— Нет… — услышал вдруг реб Фишер. — Нет… Не здесь…

Это было сказано голосом, нисколько не похожим на голос жены — глубоким и низким, больше похожим на мужской, чем на женский. А скорее, ни на мужской, ни на женский этот голос похож не был.

Невесть откуда взявшееся эхо повторило:

— Не здесь… Не здесь…

Хава медленно опустилась на разрушенный порог беттохора и уронила голову на грудь.

— Не здесь… — повторила она угасающим голосом. — Не здесь…

Портной приблизился к ней.

— Хава, — спросил он хриплым шепотом, — что ты хотела найти?

Она медленно повернулась к мужу и так же медленно раскрыла глаза.

— Кто ты? — спросила она вдруг с удивлением, причем реб Арье мог бы поклясться, что губы ее при этом даже не пошевелились. Тем не менее вопрос прозвучал достаточно громко и сопровождался таким же эхом, как предыдущая фраза.

Портной заставил себя сесть рядом с Хавой.

— Успокойся, — сказал он, стараясь придать своему напряженно дрожащему голосу ласковое звучание. — Тебе просто приснился страшный сон. Ты немного расстроилась. Это бывает в такие дни. Пойдем.

Хава пристально смотрела ему в глаза с очень странным выражением — словно одновременно пыталась услышать что-то, чего не слышал ее муж.