Собрание сочинений. т.2.

Оставшись один, Лобришон понял, что совершил непоправимую ошибку. Он знал Мадлену и не сомневался, что она сдержит слово. Совсем потеряв голову, он думал теперь только о том, как утолить свою страсть. Он говорил себе, что надо силой овладеть Мадленой, может быть, это сломит гордячку и бросит ее, побежденную, в его объятия. Около полуночи Лобришон проник в спальню своей воспитанницы; у него был ключ от ее комнаты, и часто жаркими ночами он проскальзывал туда, чтобы взглянуть на разметавшуюся во сне полуобнаженную девочку.

Мадлена внезапно пробудилась, ее точно вдруг что-то обожгло. При свете горевшего ночника она увидела в постели рядом с собой Лобришона, который старался прижать ее к себе. С невероятной силой Мадлена обеими руками схватила его за горло и, крепко стиснув его шею, так, что он начал уже хрипеть, спрыгнула на пол. При виде мертвенно бледного старика в ночной рубашке, тело которого только что касалось ее тела, она испытала бесконечное отвращение. Ей казалось, что теперь она уже не девушка. С минуту она держала Лобришона за горло, не давая ему пошевелиться, и, глядя на него в упор своими серыми глазами, спрашивала себя, не задушить ли его; затем она оттолкнула старика с такой силой, что он ударился о стенку алькова и лишился чувств.

Быстро одевшись, Мадлена выбежала из дома, спустилась к Сене и зашагала вдоль набережной. Пробил час ночи. Она все шла и шла, решив, что будет ходить так до утра, а утром найдет себе комнату. Постепенно она успокоилась и уже не чувствовала ничего, кроме глубокой грусти. Одна мысль неотступно преследовала ее: страсть отвратительна и постыдна, она никогда никого не будет любить. Перед глазами у нее все время были скрюченные синеватые ноги старика, облаченного в ночную рубашку.

Дойдя до Нового моста, она свернула на улицу Дофины, опасаясь наткнуться на веселую компанию студентов, слонявшихся по городу. Мадлена продолжала идти куда глаза глядят, теперь уже она не знала, где находится. Вскоре она заметила, что ее преследует какой-то человек; она попыталась убежать, но человек бросился за ней и нагнал ее. Тогда со свойственной ей прямотой и решительностью она повернулась к незнакомцу и в нескольких словах поведала ему свою историю. Тот вежливо протянул ей руку, предлагая свое гостеприимство. Это был высокий юноша с веселым и приятным лицом. Некоторое время Мадлена молча смотрела на него, затем спокойно и доверчиво оперлась на предложенную ей руку.

Молодой человек снимал номер в гостинице на улице Суфло. Он уступил своей гостье кровать, уверяя, что сам превосходно устроится на диване. Мадлена раздумывала; она оглядела комнату — повсюду были разбросаны фехтовальные рапиры и трубки; потом она перевела взгляд на своего покровителя, который обращался с ней по-дружески, с сердечной непринужденностью. Она заметила на столе дамские перчатки. Ее спутник, смеясь, успокоил ее, сказав, что ни одна дама не явится сюда, и не потревожит их, к тому же если бы он был женат, то не стал бы преследовать ее на улице. Мадлена покраснела.

На следующее утро она проснулась в объятиях молодого человека. Она сама бросилась в них в порыве какой-то внезапной слабости, в которой не могла отдать себе отчета. То, в чем она с таким диким возмущением отказывала Лобришону, она два часа спустя подарила первому встречному. Она не испытывала никакого сожаления и только удивлялась себе.

Когда ее любовник понял, что рассказанная ею накануне история не была выдумкой, он был поражен. Он думал, что ему попалась женщина хитрая и ловкая, которая лгала, желая набить себе цену. Сцена, разыгранная перед сном, казалась ему придуманной заранее. Иначе он не повел бы себя столь легкомысленно и прежде всего задумался бы над последствиями подобной связи. Этот славный юноша не прочь был поразвлечься, но им владел спасительный страх перед серьезной любовью. Он рассчитывал оказать Мадлене гостеприимство лишь на одну ночь, полагая, что завтра она уйдет, и был немало огорчен своим промахом.

— Бедная моя девочка, — сказал он Мадлене взволнованным голосом, — мы совершили большую ошибку. Прости меня и забудь… Через несколько недель я должен покинуть Францию… Не знаю, вернусь ли когда-нибудь обратно.

Молодая девушка встретила это сообщение довольно спокойно. В конце концов она вовсе не любила этого юношу. Для него их связь была приключением, для нее — несчастным случаем, от которого ее не сумело уберечь полное неведение. Мысль о том, что в скором времени любовник ее уедет, еще не могла разбить ей сердце; но, думая о немедленной разлуке, она чувствовала странную, непонятную тоску. В глубине души она считала этого человека своим мужем, ей казалось, что она не может так просто расстаться с ним. Она задумчиво ходила по комнате, собирая свою одежду, потом присела на край постели и нерешительно проговорила:

— Послушайте, разрешите мне остаться у вас до тех пор, пока вы в Париже… Так будет приличнее.