Собрание сочинений. Т. 2. Стихотворения 1961–1972

Было право на труд и на отдых.
Обеспечили старость мою.
Воспевали во многих одах
право с честью погибнуть в бою.
Не описано только историями,
ни один не содержит аннал
право жизни и смерти, которыми
я частенько располагал.
Мне недолго давалось для выбора:
день-два, даже час-два,
отсеченью или же выговору
подлежала одна голова.
Пожурить и на фронт отправить
или как пылинку смахнуть.
Ни карать не хочу, ни править.
Это — только себя обмануть.
Сколько мы народу истратили,
сколько в ссадинах и синяках.
Ни правителя, ни карателя
не выходит из нас никак.
Сколько мы народу обидели
на всю жизнь, на год, на час.
Ни карателя, ни правителя
получиться не может из нас.

«Лезвий бритвенных в Пуле нету…»

Лезвий бритвенных в Пуле нету,
в Пуле, в той, что в конце планеты.
На околице дальней земли
отвечают: не завезли.

Ликование в частных цирюльнях.

Размышления в местном листке.
Лезвий нет! Пока мечут перуны,
правлю сточенные на руке.

А по Пуле идут туристы.

В их глазах озлобленье и суд.
Триста западных немцев. Триста
австрияков по Пуле идут.

Мы одни на земле югославской,

в отдаленьи от нашей земли,
с пониманьем встречаем и лаской
это робкое «не завезли».

«Человек на развилке путей…»

Человек на развилке путей
прикрывает газетой глаза,
но куда он свернет,
напечатано в этой газете.

То ли просто без всяких затей,

то ли в виде абстрактных идей,
но куда он свернет,
напечатано в этой газете.

Он от солнца глаза заслонил.

Он давно прочитал и забыл.
Да, еще на рассвете.

На развилке пред ним два пути,

но куда ему все же идти,
напечатано в этой газете.

«Переехало, раздавило…»

Переехало, раздавило,
словно кошку вдавило в шоссе.
Это что, лавина? Лавина.
Все — лавины! Оползни все.

Время! Это так называется.

Та эпоха, что после моей.
Надвигается, насувается
что-то вроде хребтов и морей.

Время. Осыпь недель и столетий,

а минут и секунд обвал.
Нет, не раз, не другой, не третий
я под временем побывал.

Мне глаза позапорошило.

Перепонки рвануло в ушах.
Старый, словно Клим Ворошилов,
поднимаюсь и делаю шаг.

И кадык у меня играет,

пробиваясь куда-то вовне,
и весь зал слеза пробирает,
и весь зал на моей стороне.

«Я целые годы свои забыл…»