Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма

Всем вышепоименованным лицам я напишу в самое ближайшее время.

Не знаю, как это получается, но я совсем не работаю, и тем не менее у меня нет ни минуты свободной.

В этом письме ни о чем не рассказываю, потому что приберегаю материал для Экса. Сегодня у нас 14-е — теперь уже осталось только два месяца. Время идет не очень быстро, но все-таки оно идет. Кланяйся от меня друзьям и твоим родителям. И смотри пришли же, если ты не очень занят, какие-нибудь хорошенькие стишки.

Стихи меня развлекают и доставляют большое удовольствие. Что до меня, то я умер для поэзии на какой-то срок.

Сколько ты получишь отличий! Какие бурные аплодисменты вызовет раздача наград! Ну, а я — уж я-то не намерен загонять себя до полусмерти, словно ломовая лошадь. Я постараюсь получить только одну награду — за сочинение, и если получу ее, с меня довольно. Что делать — не всем дано блистать. В мире столько дураков, что можно без особого позора составить им компанию.

Не хватит ли громоздить глупость на глупость? По-моему, четырех страниц вполне достаточно. Вот подожди — я приеду и тогда уж выложу все мои несуразные мысли — ты просто устанешь слушать.

Итак, дружище, я собираюсь поставить точку. Только что кончил письменную по химии и совсем отупел: ничто так не действует мне на нервы, как химия. Впрочем, все существительные женского рода действуют на меня таким же образом. (Не удержался, чтобы не закончить глупостью.)

До скорого свидания. Твой верный друг.

1859 © Перевод Д.Лившиц

БАТИСТЕНУ БАЙЛЮ

Париж, 23 января 1859 г.

Дорогой друг!

В предыдущем письме я сообщил тебе, что собираюсь в самом скором времени поступить на службу в какое-нибудь ведомство. Это решение было отчаянным, нелепым. Все мое будущее было бы исковеркано, мне предстояло просиживать соломенное сиденье, тупеть, все глубже увязать в болоте рутины. Я смутно предвидел эти грустные последствия и ощущал ту невольную дрожь, какая бывает у человека перед прыжком в холодную воду. К счастью, на краю бездны меня остановили, глаза мои открылись, и я в ужасе отступил, убедившись, как глубока пропасть, увидев грязь и острые камни, которые ждали меня на дне. Подальше от этой казенщины, от этой клоаки! — воскликнул я, а потом, озираясь по сторонам, стал громко кричать, умоляя о совете. Мне ответило эхо, насмешливое эхо, которое лишь повторяет наши слова и, не давая ответа, отсылает наши вопросы обратно, словно говоря, что человек должен рассчитывать лишь на самого себя. Тогда я стиснул руками лоб и принялся думать, напряженно думать. «Жизнь — борьба, — сказал я себе. — Так будем бороться и не отступим ни перед тяжелым трудом, ни перед заботами». Я могу сдать экзамен на степень бакалавра наук, могу поступить в Центральную школу [57]и стать инженером. «Не делай этого! — воскликнул чей-то голос в пространстве. — Горлица не вьет себе гнезда вместе с ястребом, бабочка не собирает нектар с крапивы. Чтобы труд принес плоды, надо, чтобы он был по душе. Чтобы написать картину, прежде всего нужны краски. Твой кругозор не расширится, а, напротив, станет уже. Ты так же не создан быть ученым, как не создан быть чиновником. Ум твой всегда будет убегать от алгебры в какие-то другие сферы. Не делай этого, не делай этого!» И когда с тревогой я спросил, какой же путь мне надлежит избрать, тот же голос ответил: «Послушай, мой совет покажется тебе нелепым, бессмысленным, ты скажешь, что не двигаешься вперед, а пятишься назад. Но в этом мире, дитя мое, есть идолы, которым каждый приносит жертвы, и есть такие ступени, преодолеть которые можно, только помучившись, — иной раз совершенно безрезультатно. Провозгласи себя литератором — и у тебя потребуют диплом бакалавра словесности. Без диплома не обойтись. Диплом — ключ ко всем профессиям. Без него нельзя продвигаться по дороге жизни. Если ты глуп, но у тебя есть это грозное орудие, ты считаешься умным. Если ты талантлив, но учебное заведение не дало тебе аттестата, удостоверяющего твой ум, — ты глуп. За дело, мой мальчик, за дело! Начни-ка снова зубрить: rosa — роза, rosae — розы, и т. д. Вперед, на завоевание драгоценного талисмана! Выручайте, Вергилий и Цицерон! Всего только год, быть может, даже полгода каторжного труда, а потом с укрощенным Гомером и Титом Ливием под мышкой, научившись делать переводы с латыни и греческого на французский и с французского на греческий и латынь, ты будешь во всеоружии и, потрясая вожделенным клочком пергамента, сможешь издать торжествующий возглас: „Я литератор, я литератор!“»

И едва отзвучал этот боевой клич, голос в пространстве умолк.