Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма

Есть один щекотливый вопрос, которого я все же хочу коснуться. Несколько раз, и в последнем письме тоже, ты намекал на то, что можешь предоставить свой кошелек в мое распоряжение. Должно быть, кошелек этот набит не очень туго. Карманные деньги лицеиста! Боюсь, что их еле хватает даже на самые скромные развлечения! К тому же все необходимое мне дает моя мать, и если бы излишнее не было порой важнее необходимого, я не мог бы жаловаться на недостаток денег. Так или иначе, но мне показалось, что ты предлагал мне денег, и я отвечаю вполне откровенно: если они у тебя есть, не так уж много, но столько, что ты можешь ими поделиться, не ущемляя при этом твоих родителей, я принимаю их в качестве займа. — Мое молчание по этому поводу могло бы тебя обидеть, а кроме того, я испугался, что если, рассказав тебе все о своих делах, я откажусь, ты сочтешь меня чересчур самолюбивым.

Теперешняя моя жизнь такова: квартира, в которой поселилась моя мать, чересчур мала, и я снимаю меблированную комнату. Здесь я много скучаю, немного работаю, а по временам читаю Монтеня, чья мягкая и терпимая философия мне очень по душе.

Если ты задержишься с ответом, я отправлю тебе еще одно послание. Жду Сезанна и надеюсь, когда он будет здесь, вновь обрести мою былую веселость.

Передай поклон родителям. Жму руку.

Твой друг.

ПОЛЮ СЕЗАННУ

Париж, 3 марта 1860 г.

Дорогой Поль!

Не знаю почему, но у меня дурные предчувствия по поводу твоего приезда, я хочу сказать — по поводу более или менее близкого срока твоего приезда. Быть рядом с тобой, вместе одеваться по утрам, как в былые времена, с трубкой в зубах и со стаканом в руке, — все это кажется мне таким чудесным, таким невероятным, что бывают минуты, когда я спрашиваю себя, не сон ли все это и правда ли, что моя мечта может сбыться. Наши надежды так часто бывают обмануты, что когда хоть одна из них близка к осуществлению, мы удивляемся и никак не можем этому поверить. Не знаю, с какой стороны подует ураган, но чувствую, что над моей головой собираются тучи. Ты два года сражался, чтобы дойти до той точки, на которой находишься сейчас, и мне кажется, что после стольких усилий победа не дастся тебе в руки без нескольких новых сражений. Взять хотя бы достойного г-на Жильбера, который выпытывает у тебя твои планы и советует остаться в Эксе. Ну конечно, учитель огорчен, видя что от него ускользает ученик. С другой стороны, твой отец собирается поговорить с вышеназванным Жильбером, посоветоваться с ним, и это совещание неизбежно приведет к отсрочке твоей поездки до августа месяца. Я падаю духом, я весь дрожу при мысли, что могу получить письмо, в котором ты, с тысячью возгласов сожаления, сообщишь об изменении даты приезда. Я уже привык считать, что конец марта будет и концом моей скуки, и мне было бы очень тяжело оказаться в эти дни одному — ведь запас моего терпения к тому времени уже иссякнет. Впрочем, давай следовать золотому правилу: будь что будет. И посмотрим, что нам принесет течение событий, удачу или неудачу. Если опасно питать чересчур большие надежды, то уж совсем глупо заранее во всем отчаиваться; в первом случае рискуешь разочароваться, и только, во втором — впадаешь в беспричинную тоску.

Ты задал мне странный вопрос. Разумеется, здесь, как и повсюду, вполне можно работать — была бы охота. Париж, кроме того, предоставляет тебе такое преимущество, какого не найти ни в каком другом городе, — это музеи, где можно учиться на картинах великих мастеров с одиннадцати до четырех часов дня. Вот как ты сможешь распределить свое время. С шести до одиннадцати будешь сидеть в мастерской и писать с живой натуры; потом завтрак, а потом, с двенадцати до четырех, будешь копировать любой приглянувшийся тебе шедевр в Лувре или Люксембурге. Получается девять часов работы; думаю, что этого довольно и что при таком распорядке дня ты не замедлишь сделать успехи. Как видишь, весь вечер у нас останется свободным, и мы сможем употребить его на что угодно, без всякого ущерба для занятий. А по воскресеньям мы полностью принадлежим себе и отправляемся за несколько лье от Парижа; пригороды здесь очаровательны, и если тебе захочется, ты набросаешь на холсте деревья, под которыми мы будем завтракать. Каждый день я строю чудесные планы и надеюсь их осуществить, когда ты будешь здесь: я мечтаю о поэтическом труде, том труде, который так полюбился нам с тобой.

Да, я ленив, когда речь идет о труде бессмысленном, о работе, которая утомляет тело и притупляет ум. Но искусство, заполняющее душу, приводит меня в восторг, и очень часто, небрежно развалясь на диване, я как раз и работаю усерднее всего. Есть множество людей, которые не понимают таких вещей, но пусть уж кто-нибудь другой возьмется разъяснять им это. — Мы уже не мальчишки, мы должны думать о будущем. Работа, работа — вот единственный путь к успеху.