Собрание сочинений. Т. 3. Буря

— Если и приводит, то ненадолго, — спорила Айя. — Разве мы можем приказать зерну, чтобы оно дало колос в один день? Пока оно прорастет да взойдет, нужно время и заботливый уход. Мы растим сознательных людей, воспитываем их. А что пользы от человека, который работает по принуждению, не веря в результат своей работы? В час испытаний он дезертирует или пойдет против нас.

— Пусть попробует! — Чунда стукнул кулаком по столу. — У нас хватит силы справиться со всеми ненадежными.

— Но почему ты всего хочешь достичь одной силой, принуждением? — усмехнулась Айя. — Партия учит нас совсем другому.

— Правда на нашей стороне, поэтому нам позволительно реализовать ее любыми способами. А я всегда стараюсь прийти к цели кратчайшим путем.

Чтобы не отрываться от работы во время посещений Чунды, Айя прибегала к хитрости: она приглашала свою подругу, Руту Залите, из оргинструкторского отдела, на которую решительность и стремительность Чунды производили сильное впечатление. Романтически настроенная девушка с первого взгляда нашла в нем сходство с одним из героев Виктора Гюго, которым она зачитывалась в школе. Рассказы Чунды о том, как он «наводит порядки» на фабриках и в магазинах, как он «вправляет мозги», Рута слушала с почтительным восторгом. Она засыпала Чунду вопросами, и Чунда заливался соловьем. Айя тем временем работала, не поднимая головы.

Но у Чунды были особые основания засиживаться у Айи. Он с удовольствием смотрел на ее ясное красивое лицо, на стройный стан. Ее голос и редкие улыбки заставляли сильнее биться сердце этого «буревестника». Уверенный в успехе, он долго не раздумывал, а пошел к цели, как всегда, кратчайшим путем.

Оставшись как-то наедине с Айей, он решил воспользоваться моментом и приступить к делу.

— Я тебя интересую как мужчина? — спросил он в упор. Даже его мрачный взгляд немного смягчился. Он ободрительно кивнул Айе, давая понять, что она может не стесняться, может высказать так долго скрываемые ею чувства.

Айя вздрогнула от неожиданности и взглянула на Чунду.

— Что за вопрос, товарищ Чунда?

— Вопрос, понятно, частного порядка, но иногда и это важно.

— Ах, частного порядка! Ну, тогда дай мне подумать. До сих пор мне это не приходило в голову.

— Ладно, подумай до завтрашнего вечера. Завтра мы вернемся к этой теме. Только не забудь, это имеет большое значение для нашего будущего.

Он просидел у Айи еще с час, но она рассеянно слушала его красноречивые монологи.

Когда Чунда, наконец, ушел, она облегченно вздохнула. «Так вот почему ты часами просиживал здесь, — оказывается, надеялся пленить своими речами. Вот болтун, вот дурак…»

Вечером Айя рассказала о предложении Чунды Юрису. Тот покраснел, нервно рассмеялся и горячо заговорил о чем-то другом.

В субботу вечером Силениек объявил:

— Чтобы завтра в райкоме не было ни одной живой души, кроме дежурного. А вам всем надо выспаться, потом поехать за город собирать ягоды, грибы, загорать и на это время выкинуть из головы все дела. Завтра последняя возможность для такого отдыха, а потом начнется предвыборная кампания, и ни о чем другом думать не придется.

Эрнест Чунда сообщил о распоряжении Силениека Айе и предложил ей провести воскресенье вместе.

— Человек — животное общественное. Одиночество не доставляет ему никакого удовлетворения.

Но его предложение запоздало: Айя уже уговорилась с Юрисом, что воскресенье они проведут где-нибудь на Киш-озере или в Сигулде.

— Мне надо сначала подумать над твоим вопросом, — сказала она. — К понедельнику я должна решить его для себя.

— Мое присутствие не помешает тебе думать, — возразил Чунда.

— Боюсь, что оно может повлиять на мой ответ. А я это частное дело хочу решить самостоятельно.

— Ну, если так…

Уходя, Чунда встретил в коридоре Руту Залите. Вопросительный взгляд девушки растрогал его, и он, не раздумывая, пригласил ее поехать на Взморье.

Легкий ветерок надувал паруса. Маленькая яхта, как белая птица, скользила по озеру. Они держались дальше от берегов, и им не было дела до остальных яхт и байдарок, которые порхали по всему Киш-озеру, как рой мотыльков. Рука Юриса держала руль, Айя сидела рядом, на корме. При поворотах яхта почти ложилась на борт. Юрис закреплял шкот [45]на другом борту, и они снова могли идти почти час, не заботясь о парусах.

У железнодорожного моста, там, где Киш-озеро соединяется с протоком Милграва, Юрис повернул яхту обратно. Большой серый пароход стоял у причала суперфосфатного завода. Дальше чернели силуэты закопченных угольщиков. Издали нельзя было разобрать названия пароходов, но Юрис безошибочно называл их:

— Это «Сириус» — норвежец, водоизмещением в три тысячи пятьсот тонн. Вот тот, черный, — «Ариадна», а тот, с белой трубой, — наша «Турайда».

— И как ты их различаешь? — удивилась Айя.