Собрание сочинений. Т. 3. Буря

— А он не сказал, под каким псевдонимом печатается за границей?

— Нет, не сказал.

— Надо, надо разузнать. И вообще постарайтесь сойтись с ним поближе. Посочувствуйте, вызовите на откровенность. Если ничего не получится, пригласите его на ужин, что ли, вместе с актером… как уж его?

— Кукур. Ладно, я сделаю, Альфред.

— Теперь насчет писателя Калея. Удалось что-нибудь?

— Ох, не знаю, как с ним и быть. Не подпускает. И вообще его трудно вызвать на откровенность. Я и через знакомых пробовала действовать — хотела, чтобы они затащили его ко мне на именины, — не пришел, сослался на дела. Но я все равно знаю, что он враг. Когда при нем заговаривают о политике, он только улыбается или начинает рассказывать глупые анекдоты.

— Калей — самый опасный из них, — сказал Никур. — Его народ уважает. Мы бы давно ему рот заткнули, не хватает только изобличительных материалов. Но унять его надо во что бы то ни стало. И чем раньше, тем лучше. И вам, Линочка, придется основательно подналечь на него. Остальные — так, между прочим. Вы мне Калея, Калея дайте в руки. Если одной трудно справиться, можно подбросить на помощь кого-нибудь из резервов. Только предупредите заранее. Мы не имеем права отдавать его нашим противникам с незапятнанным именем. Я очень рассчитываю на вашу помощь, милая корюшка.

Никур зевнул.

— Пора спать, поздно уже. Завтра у меня уйма работы.

— Во сколько вас разбудить, Альфред?

— В одиннадцать, Линочка.

— Я заведу будильник.

Никуру вдруг показалось, что за дверью кто-то есть.

— Там как будто кто-то ходит, Линочка?

— Да это кот, Альфред. Дворничихин кот. Они его выпускают на ночь, а он ухитряется пробраться на лестницу: там теплее!

— Знает, где лучше, — улыбнулся Никур. — Умный кот.

— Вы у меня тоже умный, — сказала Зивтынь, шутливо ухватив пальчиками кончик его породистого носа.

5

В один из ближайших дней Лина Зивтынь пришла в театр с самого утра, хотя репетиция у нее была назначена на час. Как челнок, сновала она за кулисами — то сунется в одну дверь, то в другую. Иногда зайдет, иногда только приотворит дверь, захохочет смехом балованной девочки и убежит:

— Простите, я ошиблась…

Ошибалась она довольно часто, но никто на нее не сердился, все давно привыкли к ее бесцеремонности. А в этот раз Лина особенно старалась попадаться на глаза всем приятелям и приятельницам: плечи ее впервые за всю жизнь украсила чернобурая лисица. Ясно, что такое событие не могло пройти незамеченным. На каждом шагу ее обступали женщины, ощупывали красивую обновку, наперебой спрашивали цену. И хотя в этом никто не признавался, Зивтынь отлично видела, что ей завидуют. Но она вовсе не думала задирать нос. Наоборот, побывала и в декоративной мастерской, и у парикмахеров; и у портных, даже на кухню забежала — поболтать с судомойками и рабочими.

В буфете Лина встретилась с Марой Вилде. По правде говоря, та тоже могла бы не приходить до вечера, потому что в репетируемой пьесе у нее не было роли. Но актеры так уж устроены, что всегда скучают по своему святилищу, и Мара в этом смысле не была исключением.

Маленький накрашенный ротик Зивтынь на несколько секунд остался полуоткрытым, когда она увидела на плечах у Мары чернобурую лису, такую же, как у нее самой, пожалуй даже чуть-чуть покрасивее. «Хотя на чей вкус», — тут же подумала Лина.

— Марочка, здравствуй! — кинулась она к ней. — Как ты себя чувствуешь, дорогая? Я так рада, что тебе не дали роли в новой пьесе: по крайней мере отдохнешь немного. Ведь что это за жизнь: каждый вечер — спектакль, весь день — репетиции, разве так долго выдержишь? Только что купила? — Она погладила мех с видом знатока. — Какая прекрасная ость! Моя чуть посветлее.

— Подарок мужа, — ответила Мара и тут только обратила внимание на плечи Зивтынь. — Да и ты с такой же обновкой. Подарок?

— Кто же мне станет дарить? — Зивтынь рассмеялась серебристым девичьим смехом. — Пока самой приходится заботиться. Вот когда выйду замуж…

— Сколько ты заплатила? — спросила Мара, зная, что этот вопрос доставит удовольствие тщеславной подруге. — Наверно, не меньше трехсот латов?

— Не помню точно, кажется, что-то в этом роде, — небрежно ответила Зивтынь, — ярлычок я выбросила.

— Вот ты какая, у нас стала, счету деньгам не знаешь, — улыбнулась Мара. — Откуда у тебя такие богатства?

Вопрос был задан без всякого дурного умысла, но Лине послышалась в ее словах насмешка, и она сразу обозлилась. «Ах, со мной вон каким тоном можно разговаривать! Ну еще бы, она — на первых ролях, не знает куда деваться от успехов и воображает, что перед ней все должны отчитываться. Еще чего не хватало! Пусть лучше спросит своего мужа, откуда он деньги берет. Как будто я не знаю. Было время, когда Никур нас чуть ли не вместе принимал». Ей так захотелось побольнее уколоть Мару, что она забыла всякую осторожность.

— Источник у нас, кажется, общий, — сказала она. — Спроси у Феликса, где он деньги получает. Мы с ним в своем роде коллеги. — И, чуть не прыснув со смеху, она отошла от Мары.