Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

в коробку заполз и газеты шуршат
изморось на камне… свечу погасил…
как тепло и влажно в материнском чреве
красное в пакете – согреюсь изнутри

встречала махала крылом опахала

глядя из рая и негр нарисованный
падают розы когда запрокинутый
в кожаных диванах Лувра тишина

так всю зиму грелся на решетке метро

треснувшею фреской небритое лицо
ночью на скамейке нога как будто в гипсе
прощай ты улетаешь в мурашках и цветах

здесь всюду ангелочки высоких переплетов

столько стульев… кашель… спящие кругом
дождь и мрак пронизывает – будто сумасшедшие
проносятся машины – и Сена поднялась

на опушке парка камень спит без памяти

плещется все ближе – где-то у щеки
желтая как пиво казарму затопила
а ведь были лучшие мадам ученики

оттого что черный стеклами парадного

медный колокольчик за полночь швейцар
и когда ладонью снизу вверх от ягодиц
не дает ложбинка девушке уснуть

а когда дождались жалюзи и кровли

посыпались стекла – стреляет и спит —
из машины валится весь от крови мокрый
трудно просыпаться дымясь на мостовой

города и годы темные как воды

свесился спишь – головою в Париж
наклоняясь светится Эйфелева мама
и не понимаешь что с нее летишь

ПОПЫТКА ВСПОМНИТЬ