ХРИСТОС И ПЕТР
ГУБЫ И РУКИ
(
Потрескивает электричество, грозовая ночь в степи. Я слышу, пахнет Крымом и полынью. Волосы.
Мы идем в Зауральские степи с пронизывающим ветром. Лоб холодит.
И – разлетаются чайки над заливом Чарджоу. Тысяча птиц – тысяча красавиц. Брови.
Подросток, бархатистая поверхность – неужели прозаический в пудре. Когда это было! В Малаховке 50‐х. Синее в горошек. Нос.
Дорога в горах. Где палец обрезал осокой у воды на полпути в Тихую бухту. Вот. Верхняя губа.
Кто позволил пиявке обнажаться и ходить без паранджи? Она разрастается, становится холмом, почти что шаром. Маточкин шар. Кольская губа. Нижняя губа.
Что ты сделал, медведь? Большой дикий грубо проник в пещеру. Странное длинное слово «желтопузик». Японское море. Здесь живет язык и зубы, ровные, как амулет.
…лежит белым голышом на пляже Ялты, в россыпях других камней – не отличишь. Подбородок.
Вволю скользить пауку – и сжимать. Мохнолапый саксофонист и клапаны, дыхание твое. Джунгли Амазонки – впадина на Земле. Шея.
Немного ниже – отростки птичьих крыльев. Свидетельство, что мы, по крайней мере женщины, когда-то были первоптицами. И жили в легендарной Лемурии. Ключицы.
А там далеко – город верующих, Мекка мусульман. И сходят две божественные ладони – с облаков на храмы, на Аравию. На груди. На соски их куполов.
Живем на борту ржавеющего в скалах ИВАНА ПОДГОРНОГО. Командорские острова. Усеянные бархатными котиками и водорослями пляжи. Подмышки и живот. Подмышки и живот. Котики и черепаха.
Я – змея и дельфин. Из Синайской пустыни глядеть на Средиземное море. Лоно.
Там опоссум – зверек непроходимо глупый и серьезный. Где гладкие холмы, овраги и провалы. Целый Новый Свет. Здесь ползут мои губы и руки. И – как герои Жюля Верна, всему готовы удивляться.
СГОРЕВШАЯ ЗВЕЗДА, ИЛИ В ДУХОВКЕ
свиссссс – свиссссс – свиссссс