Читаем Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке полностью

начинается с утравходит мо   и в белом враи такие препараокачуриться пораотдыхаю в санаторпочиняю свой мотора мои воспоминаплы   блаками на менядень на сумерки похо    кого бегут проходаже тени… если честсам нырну в любой подъездчеловек – он весь отверст    жется за все ответсти такое ощущевиноват – и нет прощегрустный ком неполноце    пряжение в лицездесь – при всех – сейчас меняв стра   деяньях обвинясзади города простра    полняют волны страв дождь от ужаса дрожадаже зданья искажаи лягушками вездескачут – это эпидедергается эпилеп– эпицентр! эп – эп – эп…почему глаза расшигубы руки – все спешичто уби   тебя сестранеужели вирус страа зрачки всё уже уж    стаясь радужной окружсвет уходит подозрис потолка свисает грипогружаемся все глу    лько отсвет на полусам трясусь и ты – желе    сподь! не надо! пожалезлым комочком паюсь-слимысли – водоросли – слии уже не страшно нежить как сырость на стене

МОЛИТВА

утки летят над мосолн   и обл   в дремоночь за Урал – хребв ямине между горалагерь от ламп ослеп    качиваются между барамо   в весь свой разма    лько волны по пляжу размадинокий абха   задремаду по льду в громк   тишсолдат в тяжелой шинене подстрели бы с вышчувств   взгл – на мнеза проволо   бесится   чарксается скалится ярктам я ищу люгде их нет и не может бы    лкой стебли и хво   шевелю  ягды   ловы и голубывот я пришел в свой ла    делся залез на койспящих солда телав кой мне – и мир и покойлампа – и та не мешавы воспари душа    лна бубух! – как плита    йки над мо разлетав   лнце зимний штормбелых ча   накормГспди! – я Твой раДавший! – всем Тебя люнаши тела заклюнебо душе поданас маята пытажизнь надоест – и та    лько воскликнешь: ма!и сгинешь не понимаГспди! – я твой ра —    следний между людьмиДавший! – Твоя равот Твоя жизнь – возьмиВзявший! – Тебя бласлезы – Твоя вларазве не я в бараумер – сосед по нана берегу – корявывернута сосна

МЕРТВЫЙ СЕЗОН

сок и мякоть пожираостается кожура    жура мандарина песке говоричто конец ноября —морю то же говорячерн   от вла   корямерт   этот сезонв ду   опущен как зонда она в лохмо   бедна    лнце увидела однажи живет воспомина    сноязычна и пустав стах самшита обитаду   посмотри вданеужто не вида ?плями-кап на вет   висязапрокинулась всяпотому-то дрожь – озянебо вяло и лиложется всегда лилотак повсю   на землестонет сущее в томлеволя сердца и ума —нет они не понимасерд   серд – красн   ша —нет они не разрешаточно зыбь в тума – душавот и смотришь ожидав никуда или туда —    лько бередишь тоскуи конца нет этой скучто-то чудится огромбольше! – зримое Добром —выше! —

РОЩА НА ПИЦУНДЕ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Озарения
Озарения

Данная книга – Illuminations – «Озарения» – была написана, вероятнее всего, в период с 1873 по 1875 г.г. во время странствий Рембо и Верлена по Бельгии, Англии и Германии. Впервые опубликована частями в парижском литературном обозрении La Vogue в 1886 г. Само слово illuminations было предложено Верленом и, по его же словам, взято из английского языка как обозначение «цветных миниатюр», украшавших средневековые книги. «Озарения» – 42 стихотворения в прозе – калейдоскоп причудливых и ярких картин, волшебных ландшафтов, как бы в тумане тающих фигур возлюбленных, полных горечи воспоминаний о детстве и ускользающей юности. Написанные явно под влиянием прозаических отрывков Бодлера, «Озарения» принципиально отличаются от них, прежде всего, отсутствием, а возможно и намеренным разрушением последовательности в изложении событий и плавных переходов от одной истории к другой. Это отличие делает «стихотворения в прозе» Рембо сюрреалистически насыщенными и в высшей степени поэтичными. Новейшие переводы этих текстов (выполненные Евгением Шешиным в период с 2008 по 2015 г.г.) предназначены для широкого круга читателей, интересующихся французской поэзией XIXвека.

Артюр Рембо

Поэзия / Поэзия
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза