Читаем Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке полностью

В каждой по Генриху    Сколько их?    СтолькоТронуть нельзя    Рассматривать толькоКаждый    Сидит    На зеленой травеВ кедах    И солнышко    На головеВот повернулись    Разом    Все двадцатьВеером глаз    Ничего не боятсяЭто я –    Здесь    Неуверенно робкийА Генрихи –    Грани    Хрустальной пробкиУ всех сорока    Сложилось    И вышлоО гольфе беседуют    Просто не слышноЛюбой    Отшлифован    И завершенЛекарства глотающий    Я    Им смешонНа обе страницы    Голая    ЛаковаяПеремигнулись    У всех    ОдинаковаяВ «Тойоте»    На даче    В лесу    И в садуНо черви!    И лярвы!    И всё – на виду!Я стольким приятным    Обязан графинуНо в шкаф    Этот штоф    Захочу – и задвинуМы – сон    А не клон    И совсем не родняНо что они празднуют    Вместо меня?

ТЕПЛЫЙ СТАН

От обреченности    От одиночестваВ этом неясном    Ясности хочется —Ну, Окуджавы! –    Кофе с тоской —Песни советской    И городскойПятиэтажки    Народы    Мои дорогиеГосподи!    Спаси меня    От ностальгииНе в коммуналке живем –    В кофемолкеСоты    Высоты    Над городом – галкиНа подоконнике –    Банка с луковицейВышел живот    С расстегнутой пуговицейЛюбит поддать    Пальцем в банку    Грибы и соленияВсе же    Избавь меня    От населения

ЧУЖАЯ ЛЮБОВЬ

К вечеру    На склоне    Ясно и теплоДышит    Веером раскрытое    КрылоНет не любит –    О своем    Крымская русалкаВ складках    Тонут белые    Улицы поселкаПочему не сверху?    Но ведь это утроС набережной дует    Открылось метроТакие же парочки    Бродят    ПарижемЧужая улыбка    Блеснула    НожомПрощай    Улетаю    Или нет – уезжаюВ другую реальность    А эта –    Чужая:И море    И Арка    И мне как тебе…Смежишь – и опять:    Сан-Мишель…    Коктебель…

УЧЕТЧИК

Выходить    Стараюсь    РежеПроволока    Колючая –    Лучшее в пейзажеЗа конторой    Огородом    Говнеца кусокДалеко    На том краю    Будка из досокНад холмами – сизое    Стаей птиц    ОгромныхВозле храма    Очередь    Тощих и бездомныхУшастики    Косичка    Всех вижу из окнаНочью – сам    С фонарем    На учет говнаОсторожней    В две доски    Столько навалилиЭкскаватор    Под луной    Разгребет едва лиПищи нет    Никакой    На десятки верстНо метафизический    Там проход    Отверст

ИМЯ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Озарения
Озарения

Данная книга – Illuminations – «Озарения» – была написана, вероятнее всего, в период с 1873 по 1875 г.г. во время странствий Рембо и Верлена по Бельгии, Англии и Германии. Впервые опубликована частями в парижском литературном обозрении La Vogue в 1886 г. Само слово illuminations было предложено Верленом и, по его же словам, взято из английского языка как обозначение «цветных миниатюр», украшавших средневековые книги. «Озарения» – 42 стихотворения в прозе – калейдоскоп причудливых и ярких картин, волшебных ландшафтов, как бы в тумане тающих фигур возлюбленных, полных горечи воспоминаний о детстве и ускользающей юности. Написанные явно под влиянием прозаических отрывков Бодлера, «Озарения» принципиально отличаются от них, прежде всего, отсутствием, а возможно и намеренным разрушением последовательности в изложении событий и плавных переходов от одной истории к другой. Это отличие делает «стихотворения в прозе» Рембо сюрреалистически насыщенными и в высшей степени поэтичными. Новейшие переводы этих текстов (выполненные Евгением Шешиным в период с 2008 по 2015 г.г.) предназначены для широкого круга читателей, интересующихся французской поэзией XIXвека.

Артюр Рембо

Поэзия / Поэзия
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза