Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

к загородному поместью Форда
я подъехал на исходе дня
(облака летели белыми Тойотами)
человека поставил в гараж
навстречу по асфальтовой дорожке
спускался хозяин
тупоносый слегка старомодный
и его подруга —
великолепная Мерседес Бенц
на лужайке
иронически посверкивая фарами —
Кадиллак последней модели
избранное общество
у каждого тысяча или две
обслуживающего персонала
хозяин мне предложил
стакан бензина
—спасибо Генри с утра не пью
—милая Вольво ты здесь…
Роллс Ройс он почти развалился
но Вольво ему улыбалась
всем своим никелем
—куда старикашка? —
потеснил его бампером
скрежещет
подмигнула мне красным
назревала драма
а тут еще глупая Шкода:
—не правда ли славный подарок
бриллиант у нее на капоте? —
в лучах заката
сверкал зловеще
я завелся с полуоборота
закашлялся
—что с тобой?
—барахлит зажигание…
тут хозяин предлагает развлечение:
охоту за диким человеком —
профессором
улю-лю-лю! —
мы профессора гнали по лугу
в свете фар он метался как заяц
выхлопы – выстрелы
в темноте завыла сирена
замигала синяя мигалка
полицейский Джип
все растерянно подъехали к обрыву
Боже! там разбитая Вольво —
вверх колесами
смята в лепешку – ужасное зрелище

ну естественно меня арестовали —

показания хозяина и Шкоды:
были слышны выстрелы
а я… у меня барахлило зажигание
десять лет в подземном гараже
отсидел и вышел человеком
вышел человеком и вернулся
бриллиант так и не был найден
я подозреваю Мерседес

ПРАЖСКИЕ ИГРЫ

Над Прагой
летали мои воспоминания
и никак —
сложиться во внятное
обломки осколки
иные могли задеть
убить ненароком
над кнедликами со свининой
головы не поднять
мраморный глаз
бетонная мышца (ох!)
с торчащей арматурой
носились как сумасшедшие
уверяя (дело давнее)
что я их любил
я замахал руками
и обломки девушки
рассыпались известковой пылью
при моей теперешней готовности
смешивать миры
могло произойти
что угодно

город Голем

пусть оружие сюрреалистов
а я поставил
ратушу и соборы
на ладонь —
хорошо стоят —
и спрятал в карман
сувенир на добрую память

обретенная свобода

заставляет меня быть
заставляет быть особенно
внимательным к деталям
и пока толпы туристов
ржавой накипью
прокатываются
по Карлову мосту
и достигают
Вышеграда
чтобы стекать
на закате
желтым извергнутым пивом
во Влтаву
я приветствую их
жестом епископа
бронзовым кружевом
чугунным лицом
шариком-ониксом
в моей пепельнице

главное не надо

ничего придумывать
и тогда свободно
продырявить небо

ПЕТЕРБУРГСКИЕ ПРЯТКИ