Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы

Прошло три года с тех пор, как Карклиса рассчитали с «Дзинтара», и вот его старый кормилец в начале зимы появился в Риге. Всякое пришлось испытать за это время старому моряку. Более года он провел на берегу, слоняясь по гавани, выпрашивая у коков остатки обеда, скитаясь с бродягами по пригородам Риги. Первое время, пока еще в кармане изредка появлялись сантимы, Карклис снимал койку в одной из квартир Московского предместья. Позже он находил убежище в приютах Армии спасения или городских ночлежках, а летом обходился без крова. Случалось, ему разрешали переночевать на каком-нибудь судне, если там оказывался знакомый моряк. Зимой, когда пароходов в гавани не было и сквозь ветхую одежду и рваную обувь мороз яростно кусал старое тело, Карклис старался укрыться от холода в городских столовых или в комнатах ожидания на бирже по найму судовых команд, где всегда собиралось много безработных моряков. Голодные, опустившиеся, без всяких перспектив, старые мореплаватели рассказывали друг другу свои приключения. Когда узнавали о прибытии судна, все скопом шли в гавань в надежде получить немного супу или кусочек хлеба. Однажды, когда у Карклиса уже третий день ничего не было во рту, им овладела безумная мысль — разыскать владельца своего бывшего судна и попросить помощи. Бривкална он встретил возле конторы пароходства, по пути на биржу. Так как вблизи оказалось несколько знакомых, Бривкалн вынужден был подать Карклису лат, и тот в знак благодарности снял кепку.

— Чтобы это было в последний раз… — строго промолвил Бривкалн. — Что это за привычка — приставать на улице!

Да, вот до чего докатился старый Карклис. Бродяга… Нищий… Подонок… Бродя по набережной гавани, в толпе беспечных молодых парней, он с горькой иронией думал:

«А что ожидает их? Отработают свои годы на судах, постареют, и в один прекрасный день им скажут: „Вы слишком стары… Можете идти!“ Как старый прогнивший зуб их вырвут из челюсти и выбросят в помойную яму. Такова судьба…»

Карклису становилось грустно, когда он слышал смех молодых моряков: они ведь еще не понимали, что их ожидает впереди, поэтому и радовались успехам пароходной компании, ее блеску. Когда Бривкалн приобрел новый пятиэтажный дом на Гертрудинской улице, они шли полюбоваться на него — так гордо стоял он во всем своем великолепии, с маленькими башенками на углах и балконами на всех этажах. Они даже чувствовали какую-то гордость, словно дом этот принадлежал им…

И вот когда «Дзинтар» снова пришел в Ригу, старый Карклис заштопал дыры на брюках и старой рабочей блузе и явился на пароход, где еще служило несколько его товарищей. Пока выгружали уголь и принимали новый груз, старого Карклиса пустили в каюту кочегаров. Надо было мыть посуду, подметать пол и присматривать за огнем в печке. На две недели он был обеспечен хлебом и кровом. Когда пароход должен был снова выйти в море, кочегары положили в мешок старика черствый хлеб, немного маргарина и пустые бутылки из-под водки. Какой-то матрос отдал Карклису свою старую куртку.

— Жди нашего возвращения и приходи снова, — говорили моряки, прощаясь со старым товарищем.

На трапе Карклис встретился с капитаном. Он приветствовал его.

— Ну, как живется, Карклис? — покровительственно спросил капитан.

— По-всякому, господин капитан, как придется… — пробормотал старый кочегар, смущенный тем, что капитан не забыл его. Еще более смутился Карклис, когда капитан стал рыться в жилетных карманах и набрал лат мелочью.

— На, возьми… Жаль, что больше нет с собой.

Это неплохо получилось, ведь на берегу стояло много людей: сам Бривкалн, судовые маклеры, родные и близкие моряков, пришедшие попрощаться. Капитан, самодовольно покрякивая, поднялся на мостик. Старый Карклис, переполненный благодарностью, отошел в сторону от толпы провожающих и присел на сваю.

Отдали концы. Буксир повернул судно по течению, на баке и на берегу замахали платочками. Бривкалн поглядел, как его собственность медленно двинулась в открытое море, сел в лимузин и уехал. Группа провожающих понемногу рассеялась. Родные моряков разошлись по домам, чтобы через несколько недель ждать писем. Все разошлись… Только старый одинокий моряк сидел на свае и, пока вдали маячил темный силуэт парохода, провожал его глазами. Никто не знал, как дорого ему было уходящее судно. На нем он снова после долгого перерыва почувствовал уют морской жизни, спал на теплой койке, был сыт, слушал веселые, задорные речи молодых парней и старых моряков. Теперь этого нет. Впереди суровая, безжалостная зима, голод, попрошайничество и ночи без крова. Когда вернется «Дзинтар»? Через месяц, следующей весной, может быть через год… А за это время… за это время что станется с тобою, старый Карклис?