Собрание сочинений [Том 1]

Я забыл рекомендации ла Горды не говорить о случившемся, и начал рассказывать, что мы поехали сначала в ближайший городок и обнаружили там заинтересовавший нас дом.

Всех их, казалось, охватила внезапная дрожь. Они встрепенулись, посмотрели друг на друга, а затем на ла Горду, как бы ожидая, что она сообщит об этом.

- Что это за дом? - спросил Нестор.

Прежде, чем я успел ответить, ла Горда прервала меня. Она начала рассказывать торопливо и почти нечленораздельно. Мне было ясно, что она импровизирует. Она вставляла в речь слова и фразы на языке масатек, украдкой бросая на меня взгляды, в которых содержалась молчаливая просьба ничего не говорить об этом.

- Как насчет твоих сновидений, Нагваль? - спросила она с облегчением человека, выпутавшегося из трудного положения. - Нам хотелось бы знать все, что ты делаешь. Я думаю, очень важно, чтобы ты рассказал нам об этом.

Она наклонилась вперед и еле слышно, как только могла, прошептала мне на ухо, что из-за того, что произошло с нами в Оахаке, я должен рассказать им о своем сновидении.

- Почему это так важно для вас? - спросил я громко.

- Я думаю, мы очень близки к завершению, - бесстрастно сказала ла Горда. - Все, что ты скажешь или сделаешь, представляет для нас сейчас величайшую важность.

Я рассказал им содержание того, что считал своим настоящим сновидением. Дон Хуан говорил мне, что нет смысла останавливаться на деталях. Он дал мне следующее основное правило: я должен уделять чему-либо особое внимание только если увижу его не меньше трех раз. В остальных же случаях все попытки будут простой ступенью в понимании второго внимания.

Однажды во сне я увидел, что проснулся и выскочил из постели, тут же обнаружив самого себя спящим на кровати. Я посмотрел на себя и сохранил достаточно самообладания, чтобы вспомнить, что я нахожусь в сновидении. Тогда я последовал указаниям дона Хуана, состоявшим в том, чтобы избегать внезапных потрясений и воспринимать все спокойно. Сновидящий, говорил дон Хуан, должен быть бесстрастным экспериментатором. Вместо того, чтобы рассматривать свое спящее тело, сновидящий выходит из комнаты.

Непонятно как я внезапно оказался снаружи комнаты. У меня было такое впечатление, что я оказался там мгновенно. Когда я остановился, то холл и лестница показались мне громадными. Если что-то и испугало меня той ночью, так это размеры тех сооружений, которые в реальной жизни были вполне нормальными. Холл был около десяти метров длиной, лестница в 16 ступенек. Я не мог представить себе, как преодолеть те огромные расстояния, которые я воспринимал. Я был неподвижен, а затем что-то заставило меня двигаться. Однако я не шел, я не чувствовал своих шагов. Совершенно неожиданно я оказался держащимся за перила. Я мог видеть кисти и предплечья своих рук, но не чувствовал их. Я удерживался при помощи какой-то силы, никак не связанной с моей мускулатурой. То же самое произошло, когда я попытался спуститься с лестницы. Я не знал, как ходить, я просто не мог сделать ни шагу, будто мои ноги были склеены вместе. Наклоняясь вперед я видел свои ноги, но не мог двинуть ими ни вперед, ни назад, ни вбок, не мог поднять их к груди. Казалось, я прирос к верхней ступеньке. Я чувствовал себя чем-то вроде пластмассовых куколок, которые могут наклоняться в любом направлении до тех пор, пока не примут горизонтального положения, лишь для того, чтобы вес их тяжелого округлого основания вновь вернул их в вертикальное положение.

Я сделал громадное усилие, чтобы идти, и зашлепал со ступеньки на ступеньку, как плохо накачанный мяч. Мне потребовалось невероятное внимание, чтобы добраться до первого этажа. Я никак иначе не мог этого описать. Особенно трудно было сохранить свое поле зрения, не дать ему распасться на мимолетные картины обычного сна.

Когда я, наконец, добрался до входной двери, я не мог ее открыть. Я пытался отчаянно, но безуспешно. Затем я вспомнил, что я выбрался из своей комнаты, выскользнув из нее, как если бы дверь была открыта. Мне понадобилось только вспомнить то чувство выскальзывания, и внезапно я оказался уже на улице. Было темно. Непроницаемый свинцовый мрак не позволял мне воспринимать какие-либо цвета. Весь мой интерес был тотчас прикован к широкому полю яркого света передо мной на уровне глаз. Я скорее вычислил, чем вспомнил, что это уличный фонарь, поскольку сообразил, что такой фонарь находился за углом в шести метрах над землей. Тут я понял, что не могу привести свое восприятие в соответствующий порядок, чтобы правильно судить, где верх, где низ, где здесь, где там. Все казалось необычным. У меня не было никакого критерия, как в обычной жизни, чтобы настроить свое восприятие. Все находилось на переднем плане, а у меня не было желания заниматься настройкой восприятия.

Ошеломленный, я находился на улице, пока у меня не появилось ощущение, что я левитирую. Я удерживался за металлический столб, на котором висели фонарь и дорожный знак. Сильный ветер поднимал меня наверх. Я скользил вверх по столбу, пока не смог ясно разобрать название улицы: Эштон.