Собрание сочинений. Том 1. Голоса

Помню выступление Елены Шварц в мастерской Ильи Кабакова на чердаке дома «Россия», что на Сретенском бульваре. Невысокая, склонная к полноте женщина с маленькими ручками то и дело поправляла и зажигала свечи, горящие перед ней на пюпитре – свечи падали и гасли. И вообще мешали слушать. Но этот наивный антураж, видимо, был необходим поэтессе. Что-то чудилось забытое, провинциальное. Мне было смешно. Потом я услышал от кого-то ее отзыв: «Сапгир смотрел на меня холодными глазами». Романтично, но непохоже. Хотя… может, поэзия в современном мире и есть какая-то непонятная самоделка, ну вроде деревянного бруска, так отовсюду продырявленного, что дерево тонет в воде.

СЕРГЕЙ СТРАТАНОВСКИЙ

Стратановский стал довольно широко известен нам, москвичам, в 70‐х годах. Его печатали самиздатские ленинградские журналы, в «Аполлоне-77» его опубликовал Михаил Шемякин. Как я понимаю, этот коренастый, ученого вида немногословный поэт был в некотором роде философом и идеологом этого круга. Вот как пишет о нем друг его и соратник Виктор Кривулин: «После окончания университета в 1968 году поэзия становится главным делом жизни Стратановского. Точкой отсчета можно считать 21 августа 1968 года, когда реакция на вторжение в Прагу войск Варшавского договора окончательно определяет нравственную позицию нового литературного поколения и сообщает стихам Стратановского ту мучительную горько-ироническую ноту, которая и позже будет присуща большинству его стихотворений.

Наиболее интенсивный творческий период для него – 1968–1973 годы. В это время он посещает Центральное лито при Ленинградском союзе писателей, где поэт Г. С. Семенов объединил наиболее талантливых представителей новой поэтической волны – Олега Охапкина, Бориса Куприянова, Петра Чейгина, Елену Шварц, Елену Игнатову, Тамару Буковскую, Александра Миронова и др. О публикациях в официальной печати тогда не могло быть и речи, однако у поэта появляется собственная – и довольно обширная – аудитория читателей и поклонников. Первый, машинописный, сборник стихотворений Стратановского „В страхе и трепете“ распространялся в самиздате еще в 1979 году и высоко оценивался как в околодиссидентской среде, так и многочисленными любителями поэзии Ленинграда и Москвы.

С 1975 года Стратановский активно участвует в неофициальном религиозно-философском семинаре, который собирался в квартире 37 в доме 20 по Курляндской улице, где в то время возник эпицентр ленинградского андеграунда. С 1976‐го он – один из основных авторов самиздатских журналов „37“, „Часы“ и „Северная почта“, где публикует не только стихи, но и рецензии, филологические статьи. После закрытия в 1981 году „37“ и „Северной почты“ Стратановский совместно с Кириллом Бутыриным издает „толстый“ литературный и социально-философский журнал „Обводный канал“, который регулярно выходит вплоть до конца 80‐х годов. С 1977 года стихи Стратановского регулярно публикуются в эмигрантских изданиях – „Русская мысль“, Вестник РХД, „Грани“, „Новый журнал“ и др. С 1981 года Стратановский – член правления „Клуба-81“, объединившего около 70 неофициальных литераторов Ленинграда. Первая официальная публикация на родине – в 1985 году в сборнике „Круг“.

В настоящее время регулярно публикуется в литературно-художественных журналах Петербурга, Москвы и провинции („Нева“, „Звезда“, „Знамя“, „Арион“, „Волга“ и др.)».

БОРИС ВАНТАЛОВ

Борис Ванталов, он же Б. Констриктор, был автором «Траспонанса», который выпускали в Ейске Сергей Сигей и Ры Никонова. Приехав к ним однажды из Крыма, я познакомился со скромным молодым человеком, с которым мы побродили несколько дней по выжженному солнцем курортному городку. Вокруг шумели мамаши с детишками, а мы говорили о поэзии.

ИГОРЬ БУРИХИН

Году в 1992‐м был я в Германии в гостях у профессора Вольфганга Казака, в его деревне Муха под Кельном. По дороге в город заехали мы в соседнюю деревню. Там, оказывается, живет мой давний питерский знакомый, ныне эмигрант – поэт Игорь Бурихин. Стены его дома были завешены геополитическими текстами. Фигуры, исполненные автором (по географической карте черным очерчено): Большая Медведица (это Россия), крошка Цахес (Западная Германия), ему в затылок – кулак (ГДР). Во дворе стояла металлическая инсталляция до третьего этажа.

Как объяснил мне потом поэт, сначала он устраивал уличные чтения в городах Германии и Италии, а поскольку слушатели не понимали его мистических и геополитических стихов, Игорь Бурихин стал прибегать к визуальному показу. В 1988 году мы участвовали с ним в одной выставке, в Германии: я – заочно (визуальные рубашки с текстом – сонетами «Дух» и «Тело»), Игорь Бурихин представлял «тело как текст». Посреди зала стояла копировальная машина, а поэт нагишом ложился на ксерокс, после чего отпечатки его членов были соединены вместе и представлены как единая картина.