Собрание сочинений. Том 1. Голоса

Елена Кацюба – самобытный поэт, жена и верная подруга Константина Кедрова – тоже является членом литературного общества ДООС и разделяет все его эстетические установки.

Впервые я услышал, как она читает свои стихи, на вечере во Дворце молодежи, в начале перестройки. Она читает как-то особенно проникновенно и волшебно, выделяя интонацией и распевом ключевые слоги слов, которые представляют собой анаграмму, и при этом возникают внутрисловесные рифмы и ассонансы. Кстати, на том вечере Андрей Вознесенский предложил залу почтить новую поэзию минутой крика. Как хорошо и свободно кричалось тогда! И еще запомнился мне в первом ряду какой-то лейтенант, который самозабвенно повторял за читающей Леной все ее анаграммы – видно, что слушал не в первый раз.

ЛЮДМИЛА ХОДЫНСКАЯ

Поэт и славист Людмила Ходынская знакома мне несколько меньше. Я знаю, что уже не первый сезон она читает в Европе лекции о новой русской литературе, в которых немалое место занимает ДООС и метаметафора. Так уж устроен мир: теперь она приезжает к нам в Москву за новостями, например за номером газеты «Поэзия», которую мы недавно издали. Номер первый и пока единственный, главный редактор – Константин Кедров.

МИХАИЛ СУХОТИН

Михаил Сухотин – несомненный постмодернист, раньше бы его назвали стилизатором, в самом положительном смысле. Заметный поэт: стихи всегда умные и очень ироничные, но, подозреваю, за этим скрывается романтика. Как и у Тимура Кибирова. Такую одежду надела.

ТИМУР КИБИРОВ

Тимур Кибиров внешне спокойно и уверенно относился к своему будущему еще в те времена, когда его не печатали. Есть такие люди – все знают наперед, будто вычислили. Такое он производил на меня впечатление. И вот само собою наступившее время принесло и признание, и книги стихов, и путешествия. Даже удивительно.

ГЛЕБ ЦВЕЛЬ

Сейчас поэт Глеб Цвель живет в Дортмунде, в Западной Германии, и выпустил там в 1994 году изящную книжечку «Стихотворения тексты». Сам родом он из Рязани, а повстречался я с ним в Москве. О Москве будет и речь.

Тогда он был совсем молод и даже розовощек. Вместе с поэтессой Анной Альчук в 1987 году организовал КИСИ, то есть клуб истории современного искусства, где выступали поэты, в том числе и я. А издавали они на машинке и фотоспособом поздний самиздатский журнал-газету «Парадигма», где тоже печатались поэты, которых даже поздняя советская печать на дух не принимала. Вышло три номера.

Стихи поэта Глеба Цвеля лиричны, музыкальны и чрезвычайно сложны, порой сюрреалистичны. Я думаю, в основном это работа с подсознанием и далекими ассоциациями.

АННА АЛЬЧУК

В конце 80‐х Анна Альчук переехала к Белорусскому вокзалу. Там и возник поэтический клуб «ДЭЗ № 5», понятно, на базе домоуправления. (Это было уже после «Парадигмы».) Клуб издал два номера самиздатского поэтического журнала МДП («маниакально-депрессивный психоз»), где печатались и мои визуальные опыты. Второй номер целиком был посвящен сюрреализму.

Первая книга стихов Анны Альчук «Двенадцать ритмических пауз» вышла в 1994 году, в издательстве Елены Пахомовой. Стихи Анны Альчук трансцендентны, герметичны, лиричны.

НИНА ИСКРЕНКО

Был клуб, и была душа клуба. И когда душа умерла, клуб распался. Правда, клуб «Поэзия» распался несколько ранее, просто уже не было необходимости в нем. Все стали печататься. Некоторые сделались широко известны. И тот самиздат, возникший в 50‐х из противостояния соцреализму, на нонконформизме и новой эстетике, перестал быть актуальным. Время иное. Я думаю, что самиздат так или иначе будет существовать как прибежище графоманов, с одной стороны, и если возникнет совсем новая неприемлемая для общества эстетика.

Поэта Нину Искренко в начале 90‐х я стал встречать в мастерской своего старинного друга, художника и поэта Льва Евгеньевича Кропивницкого. Небольшого росточка, чернявая, подвижная миловидная женщина читала необычные стихи, стихи с колоссальным зарядом. Мы поглядывали друг на друга, в общем, с симпатией. Но потом, однажды, когда болезнь уже вела ее к неотвратимой гибели, когда кругом близкие еще надеялись и не уставали пробовать все новые и новые средства спасения, а она уже все знала, я позвонил ей с утра и приехал. У меня вышла книга «Избранное», я хотел подарить ее и поговорить.

Я запомнил этот день очень ярко. В наше время не принято говорить о близости душ, но было такое ощущение. И душа ее была магнетическая. Я понял, чем держался последний самиздатский клуб «Поэзия».

ВИКТОР КОРКИЯ

Поэт, драматург, математик. Как поэт был очень популярен в конце 80‐х, издал в издательстве «Советский писатель» книгу стихов «Свободное время». Как драматург написал пьесу, в свое время не сходившую со сцены многих театров – «Черный человек, или я бедный Сосо Джугашвили». Как математик не раз находил доказательство известной теоремы Ферма. Такой смуглый, сухой, беспокойный человек с пышной седой гривой. В последние годы, я слышал, он вернулся к драматургии.

ИГОРЬ ИРТЕНЬЕВ