Собрание сочинений. Том 1. Поэзия

липкие пальцы
скользнули по трепетной грани
меж музыкой и молчаньем
и балансируют, работая без сетки

под стеклянным колпаком
начинаются вечерние жалобы
на недоступную прозрачность
кандалы избитых аккордов
влачатся по дороге,
вымощенной благими намерениями

ведро воды
летит в бесконечный колодец,
приближаясь к холодной душе
там на дне
по старой железнодорожной насыпи
со снятыми рельсами,
раздвигая улыбками сумерки,
идут под кедрами
незаметные привидения
кристальный мотив
валяется в этой пыли

этот странный блюз
горькой сигареты
подобен томительному ожиданию
ответа на апелляцию
нечего ждать –
достаточно представить
мужчину и женщину
в комнате,
где радужная полоска
томительно застыла
на пластмассовом диске,
непокорная мотору проигрывателя
липкие пальцы,
путаясь в хитросплетениях струн,
выводят душу к ивам, смотрящимся в реку
первую росу
осмелишься ли нарушить
мыслями о любви?
господствует блюз, липкие пальцы
скользнули по трепетной грани
меж музыкой и молчанием

«Сделайте мне комнату…»

Сделайте мне комнату,
безобразную и кривую,
холодную, нетопленную, нежилую.

Вас поблагодарю я.

Дайте мне сделать спутницей
грязную, похотливую,
глупую, недостойную и нетерпеливую.

Стану я лишь счастливее.

Дайте мне сделать фатумом
горькое, искореженное,
вечно неблагосклонное, каждый час тревожное.

Вам ведь это несложно, а?

Потом вы, конечно, спросите:
«Зачем ты с таким усердием
молил у нас это месиво, это крошево?» –

Вы отдали мне задешево
Знак бессмертия.

Ecce Homo

Найди и выбери нечто яростное.
В клетку не запирай. Подвергайся его укусам.
И плечи и грудь подставь.
Вырабатывай иммунитет.
И отдайся, позволь попрать самое себя.
И в утробе ярости перевоплотись,
движимый ей даже в неподвижности сна –
воздавай великую дань ярости
и шепчи ей: «Праведна. Праведна. Праведна».

О, как она тебя будет бить и метать!
Куда не закинет! Терпи и надейся.
Пока указующие взгляды не обратятся к тебе:
– Смотрите, вот он грядет со своей яростью!
– Смотрите, вот он идет!
– Ecce homo.

«Мой пупок – это фикция. Еще не разрезана…»