Собрание сочинений. Том 10

И здесь мы подходим к решающему пункту. Война с Россией означает для английской аристократии утрату ее правительственной монополии. Вынужденная с 1830 г. проводить внутреннюю политику исключительно в интересах промышленной и торговой буржуазии, английская аристократия, тем не менее, удерживала за собой все правительственные посты, поскольку она сохраняла монополию на внешнюю политику и армию. Эту монополию она, однако, может сохранять, лишь пока народная война — а такой войной может быть только война против России — не сделает внешнюю политику делом народа. Поэтому вся английская дипломатия в 1830–1854 гг. сводилась к одному принципу: любой ценой избежать войны с Россией. Отсюда постоянные уступки, которые делались России в течение последних 24 лет в Турции, в Персии, в Афганистане, в Дании, да и во всех точках земного шара. Что расчеты аристократии были правильны» доказывают факты сегодняшнего дня. Едва началась война с Россией, как сама газета «Times» уже заявляет:

«Аристократия не способна вести наши войны. Олигархическая государственная машина находится в резком противоречии с нашим общественным механизмом».

II

Лондон, 1 января.

«Все ведомства нашего военного управления рухнули под бременем нынешней войны».

Так пишет сегодня «Times». В самом деле, если взглянуть на организацию военного управления или какого-либо другого органа управления в Англии, то кажется, что здесь наглядно хотели показать так называемый принцип конституционного равновесия сил. Различные органы так связаны между собой, что совершенно парализуют друг друга, и весь механизм обречен, таким образом, на бездействие. Поэтому могло случиться, что во время нынешней войны раненые находились в Балаклаве, военные врачи в Константинополе, а медикаменты в Скутари. Вот почему бунтует крымская армия против системы, которой она принесена в жертву; разве мы не можем назвать это бунтом, если военные всех званий, от полковника до рядового, нарушают дисциплину, посылают каждую неделю тысячи писем в лондонские газеты и громко апеллируют к общественному мнению на действия своих начальников? Лорда Раглана при этом несправедливо делают ответственным за положение, обусловленное самой системой. Ответственность он несет, но за военное руководство.

Бросая ретроспективный взгляд на крымскую кампанию, мы видим, что лорд Раглан совершил свою первую ошибку в сражении на Альме, приказав обойти не правый, а упиравшийся в море левый фланг русской армии. Обходом правого фланга часть русских была бы оттеснена к морю, другая часть — к Северному укреплению, в то время как теперь они фактически отброшены к Симферополю, то есть на наиболее выгодную для них линию отступления. Если в сражении на Альме союзники без нужды и цели пытались взять быка за рога, то именно тогда, когда этому благоприятствовали обстоятельства, у них не хватило решительности. Пресловутый «фланговый марш на Балаклаву» был отказом от нападения на северную сторону крепости. Но эта сторона является господствующей и потому представляет решающий пункт; Северное укрепление — ключ к Севастополю. Союзники, следовательно, отказались от более смелого и потому фактически сулящего успех нападения, чтобы обеспечить себе прочное оборонительное положение.