Собрание сочинений, том 17

С тех пор как после Седана Парижу впервые стала серьезно угрожать опасность наступления противника, мы постоянно указывали на огромную силу такой укрепленной столицы, как Париж, не забывая во всех случаях добавить, что для полного развития ее оборонительных возможностей необходимо, чтобы ее обороняла большая регулярная армия — армия настолько мощная, что ее нельзя было бы запереть в укреплениях крепости или помешать ей маневрировать на открытой местности вокруг крепости, которая служила бы ей опорной и отчасти операционной базой.

Такая армия при нормальных условиях, само собой разумеется, имелась бы почти всегда. Французские армии, потерпев поражение вблизи границы, могли бы отойти к Парижу как к своему последнему и главному оплоту; при обычных обстоятельствах они прибыли бы сюда с достаточными силами и нашли бы достаточно подкреплений, чтобы быть в состоянии выполнить возложенную на них задачу. Но на этот раз стратегия Второй империи привела к тому, что все французские армии исчезли с поля сражений. Одну из них в результате этой стратегии сумели довести до того, что она оказалась запертой в Меце, по всем признакам без какой-либо надежды на освобождение; другая армия просто сдалась в Седане. Когда пруссаки подошли к Парижу, то несколько полуукомплектованных учебно-запасных частей, некоторое число мобилей из провинции (только что набранных) и местная национальная гвардия (сформированная менее чем наполовину) составляли все силы, готовые для его обороны.

Даже при таких обстоятельствах мощь самой крепости окапалась для захватчиков настолько внушительной, а задача атаковать lege artis [по всем правилам. Ред] этот огромный город с его внешними укреплениями настолько гигантской, что они сразу отказались от нее и предпочли вынудить крепость к сдаче голодом, В это время была образована «комиссия баррикад» в составе Анри Рошфора и других лил. Этой комиссии было поручено сооружение третьей внутренней линии обороны, чтобы подготовить город к таким боям, которые столь отвечают характеру парижан, а именно к обороне баррикад и борьбе за каждый дом. Печать в то время всячески высмеивала эту комиссию; но полуофициальные сообщения прусского штаба не оставляют никаких сомнений в том, что именно несомненная перспектива упорного сопротивления на баррикадах, которое встретили бы немцы, главным образом и заставила их принять решение принудить крепость к сдаче голодом. Пруссаки прекрасно понимали, что форты, а за ними и крепостной вал, если они обороняются только артиллерией, через определенный промежуток времени должны пасть, а тогда наступит период борьбы, в котором новобранцы и даже гражданское население окажутся противниками, достойными ветеранов; в этой борьбе придется завоевывать дом за домом и улицу за улицей,что без сомнения вызовет огромные потери, если принять во внимание большую численность обороняющихся. Всякий, кто в связи с этим вопросом обратится к газетам, увидит, что прусская газета «Staats-Anzeiger»[121] выдвигала это соображение в качестве решающего мотива для отказа от правильной осады.

Обложение началось 12 сентября, ровно четыре месяца тому назад. На следующий день генерал Дюкро, который командовал регулярными войсками в Париже, сделал вылазку с тремя дивизиями в направлении Кламара, потеряв семь пушек и 3000 человек пленными. За этой вылазкой последовали подобные же вылазки 23 и 30 сентября и 13 и 21 октября; все они приводили к значительным потерям у французов, понесенным без всякой пользы, кроме то-го,что их молодые войска, пожалуй, привыкали к огню противника. 28-го была произведена еще одна, более успешная вылазка против Ле-Бурже: деревня была взята и удерживалась в течение двух дней; но 30-го 2-я прусская гвардейская дивизия — тринадцать батальонов, составлявших в то время меньше чем 10000 человек, — вновь овладела деревней. Французы, несомненно, очень плохо использовали эти два дня, в течение которых они могли бы превратить эту деревню с прочными постройками в крепость; они также не позаботились о том, чтобы иметь наготове резервы для своевременной поддержки обороняющихся; в противном случае такими небольшими силами нельзя было бы отнять у них этот пункт.