Собрание сочинений (Том 2)

Семка Городницкий старательно делал свое дело, он боролся со скаутизмом. Многие пионервожатые в недавнем прошлом были скаутами, и они протаскивали скаутские методы в работу, а Семка Городницкий, как инструктор губбюро ЮП, с этим боролся. Он не знал, как н а д о работать, - пионерская организация была только что создана; вряд ли сам он сумел бы руководить отрядом, если бы ему это поручили; но как н е н а д о работать - это он своей комсомольской головой понимал и, когда был здоров, не щадя себя мотался по пионерским сборам, выискивая, не пахнет ли где вредным скаутским духом. И это его рвение Савчук тоже обхамил, сказав, что Семке из самого себя еще надо вытравить классово-подозрительные вкусы и привычки, прежде чем учить других революционной линии поведения. Семка побледнел и не нашелся что ответить, а Спирька смотрел на него с жесткой усмешкой на желтом желчном лице малярика.

С гвоздильного завода Спирька ушел и работал на плужном, где секретарем комсомольской ячейки был Ванька Яковенко. Они сблизились: раздражительный непримиримый Савчук и аккуратный, выдержанный, дисциплинированный Яковенко. Что они нашли друг в друге общего?

Раз вечером Севастьянов их обоих повстречал у Югая, в общежитии для ответственных работников. Общежитие помещалось в бывшей гостинице; там были длинные коридоры и нумерованные двери; по коридорам ходили, размахивая швабрами, уборщицы в красных платочках. Здесь жили неженатые, жили и бездетные пары. Подходя к комнате Югая, Севастьянов слышал громкий разговор, выделялся Спирькин голос. Севастьянов вошел - они замолчали, поздоровались рассеянно. Кроме Спирьки, Ваньки Яковенко и самого Югая тут была Женя Смирнова, она сидела на кровати и курила, пол у ее ног был засыпан пеплом. Севастьянов спросил:

- Вы чего, ребята, замолчали?

- Мы о будущем говорили, - сказал Яковенко, - фантазировали. Ты Елькина слушал? - Елькин читал по клубам лекции о бытовом раскрепощении женщины, бытовых коммунах, общественном воспитании детей и свободе любви.

- Нет, не слушал, а что? - спросил Севастьянов. Будущее живо его интересовало. И он устроился как мог на спинке кровати - больше сесть было некуда.

- Так, у нас насчет хрустального дворца голоса разделились, улыбаясь ответил Яковенко. - Савчук и Женя за хрустальный дворец, а мы с Югаем за что-нибудь попрочнее.

- Иди ты с хрустальным дворцом, - проворчал Спирька.

- А почему не хрустальный? - спросила Женя. - Почему, действительно, не приучать человека к прекрасному с малых лет, Елькин прав.

- Я у батьки с матерью без хрусталя живу, - заметил Яковенко, - и ничего.

У него было ясное красивое лицо и серые холодноватые глаза, весь он был такой основательный.

- В семье ребенок растет собственником, - сказала Женя, стряхивая пепел с папиросы. - Мой отец, моя мать - с этого он начинает. Дальше больше: моя книга, моя коллекция. С хрусталем, без хрусталя, все равно ему прививают эти инстинкты. В большей дозе или меньшей, но прививают. Кроме того, он вынужден приспосабливаться к взрослым и врать им. Можем ли мы даже в пионерской организации - вырастить его стопроцентным коммунистическим человеком?

Севастьянов прикинул: было ли у него когда-нибудь собственническое чувство по отношению к родственникам? Он, когда был маленький, удирал от них на улицу, там была вся его жизнь, весь интерес, а они хоть и попрекали его этим, но в глубине души были довольны, что он не путается под ногами. Врал он им, конечно, порядочно... Да, возможно, он был бы лучше, если бы его вырастили в хрустальном дворце, без участия тети Мани и дядьки Пимена.

- А сад возле дворца будет? - спросил он.

- Разумеется, - ответила Женя, - сад, площадки, лодки, все условия... Но насчет посещений Елькин перегибает. По воскресеньям надо разрешить родителям проведывать детей.

- Воскресений не будет, - сказал Севастьянов.

- Ну да, то есть по пролетарским праздникам.

- Пролетарских праздников, наверно, тоже не будет, потому что пролетариата не будет. Классов не будет.

- Ну да. Ты понимаешь, что я хочу сказать. Какие-то дни отдыха ведь останутся... Ах, ну да. Поскольку труд перестанет быть тяжкой необходимостью - может быть, не будет и дней отдыха? Поскольку не от чего будет отдыхать...

Югай и Спирька Савчук сидели хмурые по углам и молчали. Яковенко, сцепив руки на колене, осторожно поглядывал то на одного, то на другого. А между тем, подходя, Севастьянов слышал их спорящие голоса. Тут дело не в воспитании детей, подумал он, в другом чем-то. Не для того ли Женя Смирнова так словоохотливо все это говорила, чтобы разрядить конфликт, нависший в воздухе?

- Но если родители, - сказала она, - станут посещать своих детей в любое время, неорганизованно, когда кто захочет...