Собрание сочинений (Том 2)

- Вот что, - сказал четвертый, - пройдемте по той улице, если и там их нет - айда завтракать. Топаем, топаем - хватит. Успеха вам, девушки.

- И вам, - сказали девушки.

Санитары бодро подняли носилки и потопали дальше.

ЗАТАИЛИСЬ И ПОДСМАТРИВАЮТ, А ИХ НИКТО НЕ ВИДИТ

Сквозь жалюзи из ближнего дома на них смотрели две пары глаз.

Два человека стояли у окна с полуспущенными жалюзи, один толстый человек, другой тонкий.

Из соседней комнаты доносился храп, там спал кто-то.

Санитары прошли.

- Так вы считаете, - спросил толстый, - у вас больше заслуг, чем у меня?

- А кто пистолеты добыл, вы, что ли?

- Я бы и бомбу добыл, если бы меня не держали в смирительной рубашке. Нет, подумайте, я только-только начал - мастерски, Элем, художественно! возводить фундамент для грандиозной склоки - задача была сместить старшую няню, - как они меня схватили! Я кричу: идиоты, это ж невинное артистическое занятие, я ж нормален, как бык, оставьте меня в покое! А они говорят: нет, у вас рецидив, вас лечить нужно, - и пеленают меня, как младенца.

Ужасно, Элем, когда темпераментный человек, полный замыслов, лежит в смирительной рубашке и пьет лекарство с ложечки, ужасно, ужасно! Что за адская затея поместить в больницу горьких склочников, интриганов-политиканов, аферистов-авантюристов - как будто нас вылечишь!

- А на что, - спросил Элем, - вам понадобился этот юродивый Гун? С какой стати мы его с собой поволокли?

- Тш-ш-ш! - зашипел Эно.

И прижал к губам толстый палец:

- Вдруг он услышит!

- Он спит. А если и услышит?

- Элем, Элем! Авантюрист обязан разбираться в людях. Это же единственный настоящий сумасшедший на всю больницу. Сумасшедший чистый, как слеза.

- Ну и что? Не понимаю.

- Не понимаете, потому что не лежали в смирительной рубашке. Когда лежишь в смирительной рубашке, мысль начинает кипеть ключом. Моя мысль закипела ключом, и я догадался, догадался, догадался...

- О чем? - спросил Элем.

- В чем преимущества настоящего сумасшедшего и какие в нем заложены возможности.

Послышался кашель.

- Проснулся, - сказал Эно.

Вошел человек в пижаме, зевая и потягиваясь.

- Эники-беники! - сказал он.

- Ели вареники! - бодро ответил Эно. - Как отдыхали, Гун, как себя чувствуете?

Гун сел на диван.

- Садитесь, - сказал он. - Я разрешаю. Откиньте всякий страх и можете держать себя свободно.

- Он приказал, - сказал Эно, - надо садиться.

- Где я? - спросил Гун. - Это не больница?

- Нет-нет. Будьте спокойны.

- Они меня лечили электричеством, - сказал Гун.

- Забудьте об этом, - сказал Эно. - Больше никто вас не будет лечить электричеством... Мы с вами спрячемся в тайник и оттуда будем строить склоки до лучших времен, славненькие разные склочки строить будем.

- Меня вообще незачем лечить. Я здоров.

- Какой разговор, разумеется здоровы, дай бог каждому!

- Там один санитар, его звали Мартин, он всегда скалил зубы, когда я не хотел садиться в лечебное кресло.

- Негодяй!

- Вы мне оказали услугу, господа, вырвав меня из их лап. Я вас награжу так, как вы и не ждете. Как может награждать только тот, на небе, и я на земле: я вам оставлю жизнь. Слыхали?

- Мы безгранично вам признательны, - сказал Эно, кланяясь.

- Вы, Эно, оказали мне сверх того сугубые, важнейшие услуги. Вы первый поняли и преклонились. Я только смутно, только по временам догадывался, что я такое - бог мой, эти неожиданные прозрения, озарения, от которых глаза слепнут, - да, но это случалось, только когда они мне давали отдохнуть от электричества, а вы пришли и сказали: вот ты кто среди смертных! - и стало светло раз навсегда, и я уже не дам им сбивать меня с толку. Вы - пророк, вы - вдохновитель, вот вы кто, Эно!

- Не смущайте меня! - сказал Эно. - К чему такие похвалы? Я просто следую влечению сердца. Сердце мое подсказало: видишь ли ты этого человека - он выше всех!

- Я, я, я выше всех!

- Вы, вы, вы выше всех!

- Чем бы еще таким вас наградить, Эно? Ведь больше той награды, что я уже дал вам обоим, ничего и не придумать, а?

- Совершенно верно! - сказал Эно. - Я премного благодарен, рад стараться, и какие же нужны награды, когда действуешь по влечению сердца?

- А санитар Мартин умрет! - сказал Гун. - Его череп будет скалить зубы в сточной канаве! Я посажу санитара Мартина на электрический стул, настоящий электрический стул - тот, который не лечит, а убивает! А пока что, пока что - не сыграть ли нам в картишки? Я ж веселый парень, сыграем, а? В дурака, а?

- Подкидного или обыкновенного? - спросил Эно, доставая из кармана старые карты и поплевывая на пальцы.

- Сегодня в обыкновенного. Посчитаемся давайте. Эники-беники ели вареники, эники-беники клец. Вам сдавать. Чур, все козыри мне!

- Не беспокойтесь, - сказал Эно. - Я свое дело знаю.

И они втроем принялись за игру.

- Только я не хочу обратно в больницу, - сказал Гун, вдруг задрожав.

- Не думайте о ней! - сказал Эно. - Вы больше не переступите ее порога!

- Я ее разрушу!

- Да, Гун, да-да-да! Мы ее разрушим.

- Не мы, а я, я, я разрушу!

- Вы, вы, Гун!

- Наденьте на меня мантию! - сказал Гун, дрожа.

Эно окинул комнату быстрым взглядом, сорвал занавеску с окна и набросил Гуну на плечи.