Собрание сочинений. Том 2

Чтобы вполне убедиться в лживости этих прекрасных обещаний, достаточно обратиться к практической жизни. Мы уже видели выше, как буржуазия всевозможными средствами эксплуатирует пролетариат в свою пользу. Но мы видели только, как отдельные буржуа, каждый на свой страх и риск, эксплуатируют рабочих. Перейдём теперь к рассмотрению тех случаев, когда буржуазия выступает против пролетариата как партия или даже как государственная власть. — Что всё законодательство имеет прежде всего целью защиту имущих от неимущих, это вполне очевидно. Только потому, что есть неимущие, нужны законы; и хотя в прямой форме это нашло своё выражение только в немногих законах, — например, законы против бродяг и бездомных, объявляющие пролетариат как таковой вне закона, — тем не менее враждебное отношение к пролетариату является столь незыблемой основой закона, что судьи, в особенности мировые судьи, которые сами принадлежат к буржуазии и с которыми пролетариат больше всего приходит в соприкосновение, не задумываясь обнаруживают этот смысл в самом законе. Когда богача вызывают, или, вернее, приглашают, в суд, то судья выражает глубокое сожаление по поводу причинённого беспокойства и всячески старается повернуть дело в пользу богача; если же всё-таки приходится его осудить, то судья опять-таки об этом очень сожалеет и т. д., и в результате назначается ничтожный денежный штраф, который буржуа пренебрежительно бросает на стол и удаляется. Но когда бедняку надо предстать перед мировым судьёй, он почти всегда должен предварительно провести ночь под арестом с множеством других таких же, как он; с самого начала на него смотрят как на виновного, покрикивают на него и на его попытки оправдаться отвечают презрительно: «О, мы знаем эти отговорки!» Дело кончается штрафом, которого он уплатить не может и за который ему приходится расплачиваться одним или несколькими месяцами тюрьмы. Если даже ему нельзя приписать никакого преступления, его всё же отправляют в тюрьму как мошенника и бродягу (a rogue and a vagabond — эти выражения почти всегда употребляются рядом). Пристрастность мировых судей, особенно в сельских местностях, действительно превосходит всякое представление и является столь повседневным явлением, что обо всех случаях, не выходящих из ряда вон, газеты сообщают совершенно спокойно, без всяких комментариев. Впрочем, ничего другого и ожидать нельзя. С одной стороны, эти «Dogberries» просто толкуют закон в том смысле, в каком он составлен, а с другой стороны, сами они — буржуа и главную основу всякого истинного порядка видят прежде всего в интересах своего класса. Каковы мировые судьи, такова и полиция. Что бы буржуа ни делал, полицейский всегда с ним вежлив и строго придерживается закона, с пролетарием же обращаются грубо и жестоко; сама бедность уже навлекает на него подозрение во всевозможных преступлениях, лишая его в то же время законных средств для защиты от произвола власть имущих. Поэтому охранительные формы закона не существуют для пролетария: полиция не стесняясь врывается в его дом, подвергает его аресту и расправляется с ним, как хочет. И только когда рабочий союз нанимает защитника, подобно тому как углекопы наняли Робертса, только тогда становится очевидным, в какой ничтожной степени распространяется на пролетария охранительная сторона закона, как часто ему приходится нести на своих плечах всё бремя закона, не ощущая его преимуществ.

Добиваясь всё большего порабощения пролетариата, имущий класс и в настоящее время не прекращает в парламенте борьбу против лучших чувств тех его членов, которые еще не полностью находятся во власти эгоизма. Участки общинных земель один за другим изымаются и пускаются под пашню, что, конечно, способствует поднятию культуры, но приносит большой ущерб пролетариату. Там, где имелись общинные земли, бедняк мог выпустить своего осла, свинью или несколько гусей, там детвора и молодёжь играли и резвились на воле. Теперь всему этому приходит конец, заработок бедняка сокращается, а молодое поколение, лишённое места для прогулок, отправляется в кабак. Каждая сессия парламента утверждает множество актов, разрешающих распашку общинных земель. —