Собрание сочинений. Том 2. Мифы

– Господин полисмен, – обращаюсь я к одному из них. – Обратите внимание, дети и обезьянки работают на пару, – почему-то надо именно так сформулировать.

Полицейский-ребенок не слушает меня, схватил, завел мои руки за спину, щелкнули наручники на запястьях.

– За что?

– За незаконную торговлю достоянием страны.

– Каким достоянием?

– Арахисом.

Не слушая моих протестов, серые фуражки запихивают меня вместе со всеми – совсем не детьми в автобус. Заметил, как только схваченных впихивали в автобус, они сразу переставали сопротивляться. Примирялись, что ли, как в тюрьме.

В салоне арестованных ожидают, записывают в книгу имя и фамилию. Предлагают бумажный стаканчик пепси-колы. Можешь отказаться – ничего. Затем на каждого надевают бумажный пакет, на пакет клеят этикетку, на этикетку ставят печать.

Двинулся автобус, покачнуло, покатил.

– Куда нас везут? – вслепую спрашиваю соседа.

– На крокодилью ферму, – Тамариным голосом отвечает сосед.

«Зачем? – упало сердце. – Зачем нас везут на ферму? Надо же везти в городскую тюрьму! В Сингапуре, слышал, современное здание. Даже телевизоры в камерах. Сразу буду требовать адвоката! Сейчас же подам протест! Зачем на ферму? Я не умею ухаживать за крокодилами!»

Ехали долго. Я сумел незаметно прорвать свой пакет. Автобус резко остановился. Всех откачнуло.

– Выходи!

Вижу сквозь дырочку в пакете, провели всех в распахнутые для нас ворота. Идем мимо проволочной сетки. Внизу зашевелились, зашлепали мощными хвостами. Стоп. Остановились.

Выровняли всех пинками, палками – построились. Отсчитали двадцать человек и так в пакетах спустили одного за другим по деревянному настилу. Внизу – ужасные крики и быстрые проворные движения рептилий.

Нас – остальных – провели к другому вольеру. Один за другим скатываются жертвы вниз к этим ужасным бревнам. Снова шлепанье, вопли, стоны и какой-то отчетливый хруст, будто работает молотилка. Кто-то рядом пытается бежать – вслепую. Его тут же застрелили. Видел сквозь дырочку в пакете.

– Теперь твоя очередь!

Я сопротивляюсь изо всех сил:

– Нет! Нет! Еще не моя очередь! Это ошибка, ужасная ошибка! Дайте сказать хоть слово! В конце концов я готов. Я готов признать свою вину!

– Не надо было возвращаться!

– Но это же несправедливо, господа!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

На углу Тверской и улицы Станкевича в красной гранитной нише сидит мраморный Будда. Поверх и перед нишей как бы отдуваемый оттуда теплым воздухом сыплет крупный снег. Я стою перед ним, пораженный, – в лохматой шапке и дубленке с выпущенным наружу ирландским шарфом. Мимо – прохожие, естественно, не обращая внимания, мало ли какой антикварный магазин еще открылся в теперешней Москве. Но я-то знаю, меня опять зовешь ты. И надо только шагнуть туда.

Меня сразу охватило горячим воздухом. И еще с минуту я стоял под высоким расписанным синими драконами куполом, совершенно неправдоподобный, в заиндевелой будто казацкой шапке, на плечах еще таял снег. Сбоку мелькнуло искаженное ужасом лицо желтого монаха. Подумал, привиделось! Я поспешно огляделся. В этом храме я уже бывал. Весь округлый, светящийся, Будда с мягкой укоризненной улыбкой слабо подкрашенного мрамора смотрел мне куда-то в ноги. Бог мой! Я же не снял здоровенных финских сапог у входа в храм! Я тут же разделся, будто слез с пьедестала, в носках стал еще нелепей.

Бабочкой взмахнуло пестрое кимоно, смешные китайские львы кинулось на меня, темная головка зарылась в пушистый шарф, и две сухощавые ручки обвили мою шею. Китайские львы, ни слова не говоря, подхватили меня и вынесли из храма.

Боже мой, я был готов нести тебя куда угодно. Но не ожидал, что опять окажусь на московской улице под недоуменными взглядами прохожих. В одних носках, можно сказать, босой на снегу, обнимающий девушку в одном халатике, расшитом желтыми китайскими львами.

– Это твой фокус? – тихо вздохнули львы в моих объятьях.

– А зачем ты меня позвала? – в свою очередь удивился я.

Львы загадочно улыбнулись. И я все понял.

Таксист был очевидно поражен видом своих пассажиров. Но, по обыкновению московских водителей, ни о чем не спросил. Я назвал ему адрес. И желтая машина быстро покатила по заснеженным улицам к Сретенке, унося в своем нутре целый прайд счастливых львов, которые урчали и ласкались друг к другу, переплетаясь одним клубком.

Привез нас таксист почему-то к Тане. Но Тамару, похоже, это не удивляло. А вот и хозяйка нам открывает. В беретике.

– Здравствуй. Почему мы к тебе приехали, сам не знаю.

– А там занято, – и улыбается своей извилистой улыбкой.

«Там же Алла, как я забыл!»

– Пусть там и остается, – сказала Тамара и тоже улыбнулась.

– Узнай, дорогой, – говорит Таня. – Мы любим тебя обе. Твоя жена – моя старшая сестра. А я – твоя младшая жена.

Стоят они рядом в кимоно со львами, действительно – сестры, как это я раньше не замечал.

– Как же так? – удивляюсь я.

– Старый китайский обычай, – с улыбкой объясняет ящерка.

– Я и прежде подозревал. Но это же замечательно! Будем жить вместе!

Тамара по-прежнему молчит.