Собрание сочинений. Том 2. Путешествие во внутреннюю Африку

Материалы и люди, нужные для экспедиции, были прежде отправлены в Фазоглу; со мной ехали: русский молодой натуралист Ц[3], доктор, родом славянин, которого придал мне паша, драгоман-араб, воспитывавшийся во Франции, француз – в качестве живописца и архитектора, а вместо фирмана, и гораздо сильнее всякого фирмана, подполковник Юсуф-эфенди, родом черкес; известно как сильно такое олицетворенное повеление для властей египетских; один турок способен разогнать целую деревню арабов. Кроме этих лиц, со мной были русские штейгера, слуги всех возможных наций и цветов, белые, черные, желтые, коричневые и, наконец, метрдотель паши. Таково было наше не большое, но пестрое общество, которое в течение многих месяцев должно было разделять труды путешествия водой, – на пароходе и барке, через пустыни Нубии – верхом на верблюде, на лошади, на осле, наконец, в Судане – пешком и терпеть все превратности экспедиции.

Я уже заметил, что дней на пять общество наше увеличивалось очень приятным для нас образом.

С одной стороны мелькали сады Булака, Роды, одного из лучших садов в свете, город, подымающийся неровною, серою массой и высылающий к небу свои минареты, эти вестники молитвы и раскаяния, цитадель, наконец, горы Макатама – и все это слилось очень скоро в пустыню, почти безжизненную. С другой – пустыня начинается против самого Каира, даже гораздо ранее и ливийские пески обозначаются ярко; эта пустыня провожает вас далеко, и среди нее, следуя по Нилу, возвышаются тем громадней, тем безжизненней вековые могилы-пирамиды, сначала Гизе, потом Саккара!.. Кое-где мелькнет купа пальм: там значит есть деревенька, но вы ее не видите из-за низменных берегов, или видите какие-то кучки, более похожие на норы сурков, на убежища животных, чем на жилища людей.

Вот, наконец, и бендер, город, говорит с гордостью драгоман, указывая на какие-то развалины; хорош город, нечего сказать! Вот другой, третий, – мимо них. Но вот, наконец, Бенисуэф, один из самых торговых и фабричных городов Египта; он стоит близ канала Бахр-эль-Юсуф, который несет воды Нила, его плодородие и торговлю в оазис Фаюма.

Бахр-эль-Юсуф, или, как обыкновенно его называют все и сам умный Клотбей[4], канал Иосифа, начинается против монастыря св. Антония. Почему называют его каналом? – не спрашивайте; это одна из тех, освященных давностью истин, в которых никто и сомневаться не должен.

Может быть я смотрю на памятники древнего Египта с другой точки, но я не навязываю никому своего обзора воззрения, даже всячески избегаю ученых столкновений с другими, зная по опыту, что споры почти никогда ничего не доказывают, и, помилуй Бог, как наскучают читателям, которым насильно тычут всякую египетскую, греческую и латинскую мудрость, не для того чтобы научить их, нет, чтобы показать свою собственную ученость; а сам предмет споров остается по-прежнему в неопределенном тумане.

Если бы речь шла только о канале Иосифа, я бы прошел его молчанием, но с ними связан другой вопрос великой важности для древнего Египта, вопрос о Меридовом озере.

Обратимся сначала к каналу Иосифа. Не углубляясь ни в какие исторические изыскания, я укажу вам только на естественную сторону предмета, на тысячи извилин, которыми прокладывает себе путь Бахр-эль-Юсуф, как бы сообразуясь в этом с своеволием Нила, в параллель которого он течет, извилин, которые дадут двойное протяжение канала, против того, если бы он был проведен по прямой, и, заметим, более удобной линии, и спрашиваю вас, какой народ, даже в самом детстве своем (а вам известно, сколько мудрости приписывают египтянам) не поймет этого и станет рыть канал таким образом. Теперь обратим внимание на дно его: везде вы увидите обнажения кварцоватого известняка, составляющего окрестную формацию, которая, как бы сообразуясь с капризным течением потока, то подымается, то опускается, представляя все признаки натурального ложа реки; не говорю уже о несоразмерной и разнообразной широте Бахр-эль-Юсуфа, не свойственной каналу; это еще можно кое-как пояснить обвалами берегов и наносами ила.

Кажется этого достаточно для убеждения в том мнении, что канал Иосифа есть просто рукав Нила: таких рукавов множество; река, стесненная естественными преградами, отделяет от себя излишек вод, который прокладывает сам себе путь, пока не представится удобного склона, чтобы вновь войти в лоно матери-реки.

Отчего же, спросят, называется этот рукав по имени Иосифа? Разве мы не видим и теперь, что воздвигаемые города, открываемые земли носят названия людей, которые ни сколько не причастны ни к построению первых, ни к открытию последних. Притом же, тут есть действительно небольшой канал, проведенный от этого рукава в Фаюм; если этот канал, древность которого несомненна, вырыт по приказанию Иосифа, то этого довольно, чтобы и весь рукав носил его имя.

Рассмотрим теперь вопрос о местонахождении Меридова озера, в которое, будто бы, канал Иосифа вел воды Нила.