Собрание сочинений, том 25, ч.1

Странное понимание роли денежного капитала у Прудона («Gratuite du Credit». Discussion entre m. Fr. Bastiat et m. Proudhon. Paris, 1850). Ссуда потому кажется Прудону злом, что она не является продажей.

Ссуда под проценты — это

«возможность все снова продавать один и тот же предмет и все снова получать за него цену, никогда не уступая собственности на то, что продается» (стр. 9)[94].

Предмет, деньги, дом и т. д. не меняют собственника, как это бывает при купле и продаже. Но Прудон упускает из виду, что при отдаче денег в форме капитала, приносящего проценты, за них не получают никакого эквивалента. При всяком акте купли и продажи, поскольку вообще происходит обмен, предмет действительно отдается. Собственность на продаваемый предмет каждый раз уступается. Но стоимость при этом не отдается. При продаже отдается товар, а не его стоимость, которая возвращается в форме денег или, что является здесь лишь иной формой денег, — в форме долгового обязательства или платежного титула. При купле отдаются деньги, а не их стоимость, которая возмещается в форме товара. В продолжение всего процесса воспроизводства промышленный капиталист сохраняет в своих руках одну и ту же стоимость (оставляя в стороне прибавочную стоимость), только в различных формах.

Поскольку совершается обмен, т. е. обмен предметов, никакого изменения стоимости не происходит. Один и тот же капиталист все время удерживает в своих руках одну и ту же стоимость. Поскольку, однако, прибавочная стоимость производится капиталистом, нет обмена; когда же происходит обмен, прибавочная стоимость уже заключена в товарах. Если мы будем рассматривать не отдельные акты обмена, а весь кругооборот капитала Д — Т — Д', то определенная сумма стоимости постоянно авансируется, и эта же сумма стоимости плюс прибавочная стоимость, или прибыль, извлекается из обращения. В простых актах обмена опосредствование этого процесса, конечно, остается вне поля зрения. Как раз на этом движении Д как капитала покоится и из этого движения возникает процент капиталиста, ссужающего деньги.

«В самом деле», — говорит Прудон, — «шляпник, продающий шляпы… получает взамен их стоимость, не больше и не меньше. Но капиталист, ссужающий деньги… не только получает обратно свой капитал неуменьшившимся, — он получает больше, чем составлял его капитал, больше, чем было им брошено в обмен, он получает сверх капитала еще и процент» (стр. 69).

Шляпник представляет здесь промышленного капиталиста в противоположность капиталисту, который ссужает деньги. Прудон явно не постиг тайны того, каким образом промышленный капиталист может продавать товар по его стоимости (выравнивание по ценам производства здесь, при его понимании, не имеет никакого значения) и именно поэтому может получать прибыль сверх капитала, бросаемого им в обмен. Предположим, что цена производства 100 шляп = 115 ф. ст. и что эта цена производства случайно равна стоимости шляп, т. е. капитал, производящий шляпы, представляет собой капитал среднего общественного строения. Если прибыль = 15 %, то шляпник реализует прибыль в 15 ф. ст., продавая свои товары по их стоимости в 115 фунтов стерлингов. Ему они стоят всего 100 фунтов стерлингов. Если он производил при помощи своего собственного капитала, то избыток в 15 ф. ст. он целиком кладет в карман; если — при помощи капитала, взятого в ссуду, то из этих 15 ф. ст. ему придется. быть может, 5 ф. ст. отдать в виде процента. Это нисколько не меняет стоимости шляп, а вносит лишь изменение в распределение между разными лицами той прибавочной стоимости, которая уже заключена в этой стоимости. Поскольку на стоимость шляп уплата процента не оказывает влияния, то бессмыслицей является и такое утверждение Прудона:

«Так как в торговле процент на капитал присоединяется к заработной плате рабочего, чтобы вместе с этой последней составить цену товара, то рабочий не может выкупить продукт своего собственного труда. «Жить работая» — это такой принцип, который при господстве процента заключает в себе противоречие» (стр. 105)^{101}.

Как плохо понял Прудон природу капитала, можно видеть из следующей фразы, в которой он движение капитала вообще изображает как движение, характерное для капитала, приносящего проценты:

«Так как вследствие накопления процентов капитал-деньги, совершив ряд обменов, всегда возвращается к своему источнику, то отсюда следует, что ссуда, делаемая одним и тем же лицом, приносит прибыль всегда тому же самому лицу» [стр. 154].

Что же остается для него загадочным в своеобразном движении капитала, приносящего проценты? Категории: купля, цена, уступка предметов и та неопосредствованная форма, в которой появляется здесь прибавочная стоимость; короче, то явление, что здесь капитал как капитал сделался товаром и что поэтому продажа превратилась в ссуду, цена — в долю прибыли.