Собрание сочинений, том 25, ч.2

Следовательно, здесь высокая земельная рента прямо отождествляется с низкой заработной платой. И поскольку высота цены земли обусловливается этим обстоятельством, повышающим ренту, постольку повышение стоимости земли тождественно с обесценением труда, а высокий уровень цены земли тождествен с низким уровнем цены труда. То же самое имеет место и во Франции.

«Арендная плата повышается, потому что на одной стороне повышается цена хлеба, вина, мяса, овощей и фруктов, а на другой стороне цена труда остается неизменной. Если бы старики сравнили счета их отцов, — что возвращает нас назад почти на 100 лет, — они нашли бы, что тогда цена рабочего дня в сельских округах Франции была точно такая же, как в настоящее время. Цена же мяса с того времени утроилась… Кто жертва этого переворота? Богач, являющийся собственником сдаваемой в аренду земли, или бедняк, который ее обрабатывает?.. Повышение арендной платы есть доказательство общественного бедствия» («Du Mecanisme de la Societe en France et en Angleterre». Par M. Rubichon. Nouvelle edit., Paris, 1837, p. 101).

Примеры ренты как следствия вычета из средней прибыли. с одной стороны, и из средней заработной платы, с другой:

Цитированный выше Мортон[52], земельный агент и сельскохозяйственный инженер, рассказывает, что, согласно сделанным во многих местах наблюдениям, ренты за крупные аренды ниже, чем за более мелкие, так как

«конкуренция из-за последних обычно больше, чем из-за первых, и так как мелкие арендаторы, которые редко имеют возможность заняться чем-либо иным, кроме сельского хозяйства, вынужденные в силу необходимости находить подходящее дело, часто соглашаются платить такую ренту, о которой они сами знают, что она слишком высока» (John L. Morton. «The Resources of Estates etc.». London, 1858, p. 116).

Однако, по его мнению, в Англии это различие постепенно стирается, чему, как он полагает, сильно содействует эмиграция как раз класса мелких арендаторов. Тот же Мортон приводит пример, когда в земельную ренту несомненно входит вычет из заработной платы самого фермера и, следовательно, еще несомненнее — из заработной платы рабочих, которых он нанял. В частности, это имеет место при арендах менее 70–80 акров (30–34 гектара), когда невозможно держать пароконный плуг.

«Если арендатор сам не работает так же прилежно, как любой рабочий, он не может существовать за счет своей аренды. Если он предоставит выполнение работы своим людям, а сам ограничится исключительно надзором за ними, он, по всей вероятности, очень скоро убедится, что не в состоянии уплачивать свою ренту» (там же, стр. 118).

Из этого Мортон делает тот вывод, что если арендаторы в данной местности не очень бедны, то сдаваемые в аренду участки не должны быть менее 70 акров, так чтобы фермер мог держать 2–3 лошадей.

Необычайную мудрость обнаруживает г-н Леонс де Лавернь, член Института[53] и Национального центрального сельскохозяйственного общества. В своем труде «Economie Rurale de l'Angleterre» (цитируется по английскому переводу, [The Rural Economy of England etc.»] London, 1855) он приводит следующие сравнения годовых выгод от крупного рогатого скота, который во Франции применяется на сельскохозяйственных работах, а в Англии не применяется, так как здесь эти работы выполняются при помощи лошадей (стр. 42):

Франция:

молоко 4 млн.ф. ст.

мясо 16»»»

работа 8»»»

—

28 млн.ф. ст.

Англия:

молоко 16 млн.ф. ст.

мясо мясо 20»»»

работа —

—

36 млн.ф. ст.

Более высокий показатель получается потому, что, согласно его собственным данным, молоко в Англии стоит вдвое дороже, чем во Франции, между тем как для мяса он предполагает одинаковые цены в обеих странах (стр. 35); следовательно, если стоимость молочного продукта в Англии сокращается до 8 млн. ф. ст., то стоимость всего продукта сократится до 28 млн. ф. ст., как во Франции. Действительно, это, пожалуй, слишком сильно, коль скоро г-н Лавернь вводит в свое вычисление одновременно и разные количества продукта и различие цен; так что если Англия производит известные продукты дороже, чем Франция, — что может означать лишь большую прибыль для арендаторов и земельных собственников, — то это представляется как преимущество английского сельского хозяйства.

Что г-н Лавернь знаком не только с экономическими показателями английского сельского хозяйства, но разделяет и предрассудки английских фермеров и земельных собственников, это он показывает на стр. 48:

«Крупная невыгода обыкновенно сопряжена с зерновыми культурами… они истощают почву, на которой произрастают».

Г-н Лавернь не только полагает, что другие растения этого не делают, — он полагает также, что кормовые травы и корнеплоды обогащают землю: