Собрание сочинений, том 25, ч.2

«Кормовые культуры получают главные элементы своего роста из атмосферы и возвращают почве больше, чем извлекают из нее; таким образом они двояко — и прямо и вследствие их превращения в навоз — содействуют возмещению вреда, причиненного зерновыми и другими истощающими культурами; отсюда правило, чтобы они по меньшей мере чередовались с кормовыми культурами; в этом состоит норфолкский севооборот» (стр. 50–51).

Не удивительно, что г-н Лавернь, веря этим сказкам английского сельского хозяина[54]

, верит ему также и в том, что после отмены хлебных законов заработная плата английских сельскохозяйственных рабочих утратила свой прежний ненормальный характер. См., что мы говорили об этом раньше, «Капитал», кн. I, гл. XXIII, 5, стр. 701–729[55]

. Однако обратимся еще к речи г-на Джона Брайта, произнесенной в Бирмингеме 13 декабря 1865 года. Сказав о 5 миллионах семейств, вовсе не представленных в парламенте, он продолжает:

«Из них в Соединенном королевстве 1 миллион или, вернее, больше 1 миллиона занесены в злополучные списки нищих. Затем еще 1 миллион, которые пока еще держатся выше уровня пауперизма, но которым постоянно угрожает опасность тоже сделаться нищими. Их положение и их перспективы не лучше. Посмотрите же, наконец, на невежественные низшие слои этой части общества. Обратите внимание на их участь, как отверженных, на их бедность, их страдания, их полнейшую безнадежность. Даже в Соединенных Штатах, даже в южных штатах при господство рабства у всякого негра оставалась надежда, что и он когда-нибудь может получить свободу. Но у этих людей, у этой массы низших слоев нашей страны не существует, — я должен здесь прямо сказать это, — ни надежды на какое-либо улучшение, ни даже стремления к этому. Читали ли вы недавно в газетах заметку о Джоне Кроссе, сельскохозяйственном рабочем из Дорсетшира? Он работал по 6 дней в неделю, имел превосходный отзыв от своего хозяина, на которого он работал 24 года, получая в неделю по 8 шиллингов. На эту заработную плату Джон Кросс должен был содержать в своей хижине семью из 7 детей. Чтобы обогреть свою больную жену и грудного ребенка, он взял, — выражаясь языком закона, могут сказать украл, — деревянный плетень стоимостью в 6 пенсов. Мировые судьи приговорили его за этот проступок к 14 или 20 дням тюрьмы… Я могу сказать вам, что во всей стране можно найти многие тысячи таких случаев, как с Джоном Кроссом, особенно на юге, и что положение этих людей таково, что до сих пор самый внимательный наблюдатель не мог раскрыть тайны, как они сводят концы с концами. А теперь бросьте взгляд на всю страну и посмотрите на эти 5 миллионов семейств и на отчаянное положение, в каком находится этот слой населения. Не следует ли по совести сказать, что эта часть нации, лишенная избирательного права, мучится, вечно мучится на работе и почти совсем не знает отдыха? Сравните ее положение с положением господствующего класса — однако, если я стану говорить так, меня обвинят в коммунизме… Но сравните эту огромную, изнуряющую себя работой, лишенную избирательного права массу людей, с той частью населения, которую можно считать господствующими классами. Посмотрите на их богатство, их великолепие, их роскошь. Посмотрите на их усталость, — потому что и среди них наблюдается усталость, но это усталость от пресыщения, — посмотрите, как они мотаются с места на место, как будто весь смысл жизни в том, чтобы искать новые удовольствия» («Morning Star»[56]

, 14 декабря 1865 года).

Ниже будет показано, как прибавочный труд, а потому и прибавочный продукт вообще, смешивается с земельной рентой, этой частью прибавочного продукта, специфически определенной — по крайней мере на базисе капиталистического способа производства — с количественной и качественной стороны. Естественным базисом прибавочного труда вообще, то есть тем естественным условием, без которого он невозможен, является то, что при затрате рабочего времени, не поглощающего всего рабочего дня, природа доставляет необходимые средства существования — в продуктах земли, растительных и животных, или в продуктах рыболовства и т. д. Эта естественная производительность земледельческого труда (куда в данной связи относится простое собирательство: охота, рыболовство, разведение скота) является основой всякого прибавочного труда, так как первоначально всякий труд в первую очередь направлен на присвоение и производство продуктов питания. (Но животные доставляют в то же время шкуру для защиты от холода в условиях холодного климата; кроме того, пещеры используются под жилье и т. д.)