Читаем Собрание сочинений. Том 3 полностью

Запутать муху в паутинуЕще жужжащей и живой,Ломать ей кости, гнуть ей спинуИ вешать книзу головой.Ведь паутина — это крылья,Остатки крыльев паука,Его повисшая в бессильеТысячелапая рука.И вместо неба — у застрехиКапкан, растянутый в углу,Его кровавые потехиНад мертвой мухой на полу.Кто сам он? Бабочка, иль муха,Иль голубая стрекоза?Чьего паук лишился слуха?Чьи были у него глаза?Он притворился мирно спящим,Прилег в углу на чердаке.И ненависть ко всем летящимЖивет навеки в пауке.

1958

<p>* * *<a l:href="#n_135" type="note">[135]</a></p>Я знаю, в чем моя судьба:Чтоб рвали камни ястребаИ чтоб на узком челнокеЯ поднимался по реке,Чтоб трогала моя рукаВ вершинах сопок облака,Чтоб в темный воздух, как в платок,Я завернул живой цветок,Цветок, который я сорвалС одной из побережных скал,Цветок, что вырос на скале,На неизмеренной земле.

1958

<p>ЛИСТОПАД<a l:href="#n_136" type="note">[136]</a></p>Навстречу прохожим листочками жестиЛистья летели метелью, как снег,И милиционеры, боясь происшествий,Машинам сбавляли размеренный бег.Водители связь потеряли с землеюИ в ужасе жали на все тормоза,И желтою пылью, как желтою мглою,Прохожим с утра порошило глаза.Автобусы плыли, стремясь к повороту,На твердую землю въезжали, гудя,И морщилось небо, и стыло от пота,И падали первые капли дождя.

1958

<p>ЛИЦО<a l:href="#n_137" type="note">[137]</a></p>Нетрудно изучатьИгру лица актера,На ней лежит печатьЗубрежки и повтора.И музыка лица,Послушных мышц движеньеТо маска подлеца,То страсти выраженье.Актер поднимет бровьИспытанным приемом,Изобразит любовьИли разлуку с домом.Сложней во много разЛицом любой прохожий,Не передать рассказЕго подвижной кожи.Случайное лицо,Где всё — полунамеком…Морщинное кольцо,Не замкнутое током…Понятны лесть и месть,Холопство и надменность,Но силы нет прочестьЛица обыкновенность.

1958

<p>ПУШКИНСКИЙ ВАЛЬС ДЛЯ ШКОЛЬНИКОВ<a l:href="#n_138" type="note">[138]</a></p>Зачем он очарованНатальей Гончаровой?Зачем ему так дорог высший свет?Ему бы в секундантыШекспира или Данта —Дантеса отвели бы пистолет.Зачем ясна погодаРомановым в угоду?Зачем не поднимается метель?Метели бы летелиПрепятствовать дуэли,Любую загораживая цель.Зачем мелки масштабы,Зачем так люди слабы?Зачем здесь не явился Аполлон?Потребовал поэтаК священной жертве света, —Не он сейчас потребовал, не он…

1958

<p>СТЕКЛОДУВЫ</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза