Собрание сочинений (Том 3)

"Незабвенный друг! - писал Гречка. - Как живешь-можешь? Что поделываешь? Давно хочу тебе написать, но все не мог собраться за отсутствием времени. Пришлось пережить этим летом громадную тревогу, видя, как засуха шаг за шагом подкрадывается к нашим полям. Не балуют стихии дорогую Родину, на другой же год по окончании войны поразили нас недородом! Но в нашей местности, хоть и пришлось покланяться матушке-земле за каждую горсть зерна, скажу прямо - знаменитые леса, которые в свое время укрывали партизан от извергов-фашистов, спасли и посевы наши от лютой беды, и мы собрали урожай вполне нормальный, так что и государству дадим хлебушка, и себе останется для безбедного существования. А теперь расскажу тебе следующее. Не так давно вызвал меня секретарь обкома и лично вправлял мне мозги по поводу, как он выразился, моих партизанских действий в деле приобретения телок для колхозного стада. Возвращаясь из обкома, мне пришла мысль, что, может быть, и тебя постигли из-за меня неприятности, чем я очень был бы огорчен и даже опечален, потому что чувствую к тебе громадную дружбу и скучаю по твоей приятной и культурной беседе. Пиши же! Привет многоуважаемой бабусе. Что касается телки Аспазии, то она живет и здравствует и нормально прибавляет в весе, и надеемся, что с будущего года начнет служить воспроизведению отечественной породы. Кланяется тебе моя супруга Алена Васильевна и детки Петрусь и Галя. Уважающий тебя И. Гречка".

"Ах, молодцы Иван Николаевич и Алена Васильевна! - весело подумал Коростелев. - Сразу тебе - и Петрусь, и Галя... А мозги-таки вправили, голубчик, невзирая на все твои ордена..."

Он взял перо и начал писать ответ:

"Дорогой Иван Николаевич! Прежде всего, поздравляю тебя. Хотел бы повидать всю твою семью..."

И задумался: врет Гречка насчет дружеских чувств или не врет? Разве от одной встречи может зародиться дружба?

Но ведь вот ему действительно хочется повидать Гречку и поговорить с ним, и будь время, он бы охотно съездил в Белоруссию и посмотрел, как там живет и действует Гречка. Должно быть, так и начинается дружба - и почему бы Гречке не питать к нему, Коростелеву, такого же интереса и симпатии?..

Подали телеграмму, приказ Данилова: немедленно явиться в трест.

- Нашли время вызывать, - сказал Коростелев. - Тут уборка началась...

"Неужели будет разговор о той проклятой телке? Не может быть: после трехмесячного молчания, после похвалы в приказе... Совещание какое-нибудь".

Вызвал Иконникова и Лукьяныча, велел в оперативном порядке составить отчет на сегодняшнее число. Стал записывать - какие кому оставить распоряжения на время своего отсутствия.

Письмо к Гречке осталось незаконченным.

Здание, в котором помещался трест, было заново выкрашено серо-сиреневой краской, у двери висела новая стеклянная доска с золотыми буквами, стекла протерты, лестница чисто выметена. На всем лежал отпечаток даниловской опрятности. "Уже навел порядок, - мимолетно подумал Коростелев, идя к директорской двери, обитой черной клеенкой. Аккуратист".

Данилов встал ему навстречу. На нем был офицерский китель без погон, такой чистый и свежий, словно только вчера выдали Данилову новое обмундирование. Лицо и голова у Данилова атласно выбриты.

- Садитесь. Как доехали?

Коростелев сел в прохладное клеенчатое кресло.

- Как дела?

- Убираем зерновые. Кирпича заканчиваем восьмую сотню тысяч. Вот, захватил полный отчет.

- Отчет - вещь полезная, - сказал Данилов, перелистав бумаги, поданные Коростелевым, - но недостаточно подробная. Как люди, настроение людей?

- Настроение было тревожное, боялись, что дожди помешают уборке.

- А сейчас?

- Взбодрились. Коллектив у нас крепкий.

- Это хорошо, - сказал Данилов, - что вы своевременно управились с сеном. Не управься вы своевременно, большая беда была бы для совхоза. Трест отметил вас в приказе, вы получили выписку?

- Да. Выписок получаем много.

- Бумажное руководство?

- А что, Иван Егорыч? За полгода к нам из треста хотя бы одна душа заглянула.

- Плохо, конечно. Но учтите, что аппарат треста до сих пор не укомплектован как следует. Министерство обещает, но пока что никого не видать. А у нас есть совхозы, где приходится сидеть невылазно, чуть ли не самому за грабли браться, чтобы навести хоть какой порядок. В "Долинке" вовсе завалили сеноуборку... Ваш совхоз, сравнительно с другими, в блестящем состоянии.

"Нет, - подумал Коростелев, - не будет разговора об Аспазии".

- Но все же никакой ценой, товарищ Коростелев, не покупается право на преступление.

Коростелев дернулся всем телом, сжал подлокотники кресла:

- Вон какая формулировка?

- А как иначе велите формулировать, если директор по своему усмотрению раздает доверенное ему государственное имущество?

- Как это - раздает? - повысил голос Коростелев. - Один случай был, и то при чрезвычайных обстоятельствах.

- Знаю обстоятельства. Три раза прочел вашу докладную записку вдоль и поперек. Хотел вычитать что-либо, что оправдало бы ваш поступок перед законом.

- И ничего не вычитали?

- Ничего.

Данилов сидел в кресле как статуя, широченные его плечи были развернуты, как в строю.